Я ставлю на любовь

— Ты один. Твой приятель не в моем вкусе. Потом я тебе все расскажу, если пообещаешь выстрелить в лоб и не оставишь корчиться тут от холода.

Настя отвернулась, в то же время давая своему мучителю возможность истрактовать по-своему ее рефлекторные слезы и дрожащие губы.

— Если почувствую зубы, сука…

Рука Водяного потянулась к ремню брюк. Нет, вот как раз это совсем не входило в Настины планы.

— Ты меня не понял. Я тоже хочу кончить перед смертью. От отсоса кончают только в дешевой порнухе. И мне приятно, и ты не переживаешь, что откушу ненароком…

— Некрофил гребаный, — прокомментировал Сиплый, наблюдая, как его приятель возится с ширинкой.

— С**бись отсюда! — заорал Водяной.

Настя едва сдержала вздох облегчения, когда за Сиплым со скрежетом захлопнулись двери, обдав напоследок морозным холодом. «Полчаса? Нет уж. Ни у кого не будет этого времени. Все закончится гораздо раньше…»

Глава 12

Осколки теплого солнца вместе с хаотичными мыслями погасли, стоило лапам этого урода рвануть в стороны отвороты промокшего кимоно и сжать со всей дури полушария ее груди.

— Будь нежным, — прохрипела Настя, не забыв спровоцировать новый приступ рефлекторных слез. Сейчас все выглядело именно так, как должно было выглядеть в узколобом понимании этого урода: сломленная перспективой неминуемой смерти жертва, растерявшая свой боевой задор, то ли одержимая шаткой надеждой соблазнить своего мучителя, то ли пытающаяся переключить свой ужас на условную похоть на пороге гибели. И при этом напуганная до слез ожиданием неизбежного. Будь этот мужчина умнее, наверняка бы сразу почувствовал подвох. Но похоже, что он истек слюной еще до того, как Настя пришла в себя, и с легкостью позволил члену все решать за него.

Холод беспощадно сковывал тело Насти. Но она даже в некотором смысле была этому рада — концентрация на дискомфорте от переохлаждения не позволяла взять верх панике от осознания того, что с ней собираются сделать снова. В сознании всплыли обрывки воспоминаний о прошлой жизни: грубое насилие день ото дня, беспощадная ломка личности, грань между реальностью и безумием, такая условно шаткая и ненадежная… Тогда она закрывала глаза, позволяя лишенным человечности и чести инструкторам и ангелам обители рвать свое тело, и выживала день ото дня, одержимая лишь одной идеей — расправиться с ними, когда наберется достаточно сил. Она должна была выжить ради того, чтобы убить своего главного врага и отправить в комплекте с ним на тот свет всех, кто счел ее тогда легкой добычей и пользовался ее слабостью и беспомощностью. Мало кто из насиловавших ее тело остался в живых. Сейчас ей пришлось прилагать усилия, мобилизуя все силы, чтобы не позволить панике разрушить бастионы самообладания и не рассыпаться, шагнув в омут своей фобии. Иначе она ничего не выиграет.

— Е**нутая шлюшка, — прохрипел Водяной, впиваясь в ее губы жадным мокрым поцелуем.

Преодолев боль в затекших руках, Настя переместила вес тела на бок, машинально сплетая свой язык с его. Этого оказалось достаточно, чтобы инстинкт самосохранения внезапного любовника приказал долго жить. Боль прострелила колени, когда Настя начала медленно выпрямлять затекшие ноги. Пальцы пронзило раскаленными клинками при попытке размять их, и она, не сдержавшись, застонала в чужие губы. Конечно же, этот похотливый кобель истолковал ее нечленораздельные стенания по-своему. Да, похоже, его понятия о нежности ограничивались исключительно формулой “не избить и не порвать ненароком”. Все, что могла сделать Настя, — это абстрагироваться от отвращения, грозящего захлестнуть рассудок, якобы безвольно уронить свою голову на его плечо и мазнуть по шее разбитыми губами, оставляя кровавую метку поверх кадыка, в самой уязвимой точке аорты.

— Пожалуй, обойдемся без слез? — довольно констатировал Водяной. — Горячая штучка… со всеми бы так приятно развлекаться… — его пальцы грубо проникли между ее бедер, рывком срывая трусики.

— Не… останавливайся.

Пульсирующая жилка на его шее забилась сильнее, и Настя едва удержалась, чтобы не закончить этот фарс преждевременно. Пальцы беспрепятственно проникли между складок ее плоти, и девушка только чудом не задохнулась от отвращения.

— Не убивай… оставь меня себе. Я же красивая и прекрасно знаю, как заставить тебя визжать от восторга каждый раз…

От ее слов мужчина буквально озверел. Резкая боль от сжатия его пальцев пронзила тело Насти.

— Б**дь… сучка е**нутая… я не могу… Лидер с меня кожу живьем стащит… Ты… как тебя…

— Если не дашь мне умереть, можешь звать как захочешь. — Настя сцепила зубы и, сдерживая тошноту, толкнулась навстречу его пальцам. — Я буду каждый раз выкладываться для тебя на полную и встречать с улыбкой. — Напрягла внутренние мышцы вагины, зажимая пальцы в прочные тиски. — Понимаешь теперь, как тебе со мной будет охренительно? О черт… что ты делаешь? Как у тебя так получается?

— Это только мои пальцы, сука… е**ть, какая ты сладкая!