Я стою у ресторана: замуж — поздно, сдохнуть — рано!

– Ха-ха-ха. Я поняла, на кого ты похож… нет, не на сайгака. Ты похож на олигарха, которого захватили террористы! Ха-ха-ха… Я так волнуюсь играть с тобой – просто ужас… В последнее время у меня мало сценической практики…

– Хорошо!.. – Решительно взял пьесу. – Осуществим дегенеративную затею! Которая… как…

– Как все мои затеи… и так далее!

– Хорошо! Я буду играть с тобой в третьем часу ночи.

– Мы будем играть… в ожидании Фортинбраса.

– Которая никогда не придет…

– А разве это важно? Важно ждать. Это так замечательно, когда есть кого ждать. Кстати, мы узнаем заранее о ее приходе. У нее привычка: как только она просыпается – сразу включает магнитофон. Она не может ни секунды без этих диких звуков. Ну, как я в свое время! Ха-ха-ха…

– Учти! Я соглашаюсь не потому, что я… я…

– Употреби слово «боюсь». Лучше слова все равно не найдешь…

Он не выдержал, кричит:

– А потому что ты – психопатка! Если я не соглашусь, у тебя возникнет очередной сумасшедший пунктик. Как сейчас этот пунктик с грибами…

– Ты замолчал, чтобы я высказалась про волнующие грибки. А я молчу.

Он взбешен, потому что опять попался.

– Ты – сумасшедшая, понимаешь? У тебя – неустойчивая психика!

– Да, да… Только жаль, что все время повторяешься. Даже страх тебя не извиняет.

– Тебя выгнали отовсюду! Твое имя не могут слышать! В кино! На радио! Волосы у людей встают дыбом…

– И на телевидении со вчерашнего дня, не забудь…

– Да!!! И на телевидении! Это я уговорил их взять тебя на роль…

– Маляра…

– Сколько времени на это потратил… Но я уверен – ты нарочно туда не пошла! Потому что ты – садистка!

– Пардон, но мне как-то не приглянулось играть маляра, в то время как она будет играть – меня… Меня – она! А я – маляра!

Он, уже не слушая, кричит:

– Если хочешь знать… тебя держали в театре из-за меня! Я унижался! Я кланялся, и они тебя терпели! Не из-за твоего великого таланта, на твой талант они плевали!

– Охотно верю, на талант они плевали. Ха-ха-ха!

– Но ты умудрилась упиться на гастролях и упасть на клумбу перед гостиницей. Нет, единственное, что я хочу, – это забыть тебя, понятно?

– Ох, милый, забыть – это такая роскошь…

– Я хочу забыть, что я имел к тебе хоть какое-то отношение. Я хочу забрать кроссовки.

– И тренировочные брюки.

– И забыть, забыть – все, как страшный сон. У меня другая жизнь, другая семья…

Сокрушенно:

– Да. И не одна…

– И не одна! У меня семьи, жены, тещи, дети! И все просят! И всем нужно! И я снимаюсь, звучу по радио, теперь уже пишу пьесы. И все мало! И все твердят, что я жадный. А я усталый! Вчера у меня поломалась машина… и я ловил такси на Арбатской площади… под огромным своим лицом на кинотеатре «Художественный»… Я бегал под собой потный, маленький… И думал: какое я имею к нему отношение? У него улыбка размером с автомобиль. Зуб больше, чем весь я. И никаких проблем! А я должен бежать, догонять, добывать и, главное, – вовремя за вас всех отвечать! Всё! Снимаю с себя ответственность хотя бы за тебя! После всего этого жуткого представления…

– Давай тебя жалеть! Я всегда хорошо умела жалеть.

– Сплошная паранойя! Играть пьесу в третьем часу ночи. Ей втемяшилось. Послушай, ты взрослая баба! Тебе уже…

– Пожалуйста, не говори, сколько мне лет. Пощади, родной…

– Ты сидишь в этой страшной квартире – одна… И все время что-то выдумываешь. И про грибы… какие-то! Ну хорошо, тебе втемяшилось играть! Ради Бога! Давай! Всю пьесу будешь играть?

– Всю не успеем. Фортинбрас скоро проснется… Давай сразу к развязке – где убийство.

– Я в двадцатый раз повторяю: какое убийство?! Где там убийство?!

Она будто не слышит:

– Значит, четыре последние сценки… Думаю, уложимся. Ха-ха-ха!

– Начинай! Начинай!

– Ха-ха-ха! Смешно… Так волнуюсь играть… Впрочем, это со мной всегда. Я в театре всегда умирала от страха. Сижу за гримировальным столиком, накладываю от ужаса тонну грима и говорю себе в зеркало: «Нина, ты красивая женщина. А красивая женщина может позволить себе все! Вперед!» Шла и играла! И как играла!

Он. Начинай!

Она ставит на стол вермут, пододвигает кресло.

– Что это ты делаешь?..

– Выставляю на стол твой вермут… И мои грибочки. Чтобы как-то обозначить первую сценку в ресторане. Пить твой вермут не буду, не бойся. Как и ты, уверена, не тронешь больше мои грибочки! Ха-ха-ха! Итак, в тот день он увидел ее во всеоружии ее тогдашней губительной красоты…

– Ты это уже говорила.