Я - Тайига

Время двигалось к полдню. Над водой вились стрекозы, в траве стрекотали кузнечики, а небо слепило голубизной. Прежняя я наслаждалась бы всем этим, но вот в теле тайиги я испытала другие ощущения. Кожу неприятно жгло от прямых солнечных лучей, а глаза слезились. Мы поспешили укрыться в тень старой ивы. В ледяной пещере нам было намного комфортней.

— Давай, Лира, быстрей. Теперь твоя очередь, — заметил Риан.

— Ты про что? — удивилась я.

— Слушай, кончай, врубать блондинку, — и он нетерпеливо шлепнул нашим хвостом по воде.

Мы подпрыгнули. Тело уже успело остыть, и потоки воды обрушились на нас, оставляя пренеприятнейшие ощущения. Все вдруг зачесалось, а воздух наполнился мерзким запахом прелой шерсти. Мы спешно принялись высушивать себя горячим паром из ноздрей и разглаживать шерстинки языком. Вода оказалась для нас еще более противной, чем солнечные лучи.

Когда мы привели себя в порядок, Риан обреченно вздохнул:

— Ну? И долго мне еще ждать?

— Да чего? — заорала я.

— Превращай нас в свою кошку, дура! — раздался оглушительный рык. — Тайига — ночной зверь. От солнечного света и воды он слабеет. А нам этого не надо.

К счастью, орал Риан про себя. Иначе перепугал бы всю округу. Но все равно обидно. Да, кто он такой! Да что он о себе возомнил!?!

— Не умею я превращаться! Понял, тайига конченный!!! — я тоже повышать голос умею. Он у меня и обычный — звонкий, а в мыслеречи и подавно.

— Тогда откуда у тебя артефакт главы Клана Теней?!?

— Что за артефакт? Каких Теней? — от удивления я даже кричать перестала.

Риан тоже начал говорить спокойнее:

— Лира, где ты взяла змеек?

— Мне их мама дала.

На некоторое время воцарилась тишина, а меня вдруг разобрало любопытство. Я хорошо помнила лекции по мироустройству. Клановое общество существует лишь в одной стране Сумеречного Мира — в Оркостане. Но моя мама была также похожа на оркчиху, как бриллиант на конскую какашку.

— А кто у нас мама? — вкрадчиво осведомился Риан.

Вот и мне хотелось бы это знать.

— Пленница. Ее отец у вампиров отбил, — неохотно призналась я, — а потом женился на ней. Только она умерла во время родов, а этот браслет я потом случайно нашла. Мне мама его во сне показала, когда я взрослой стала.

Риан некоторое время молчал. А потом испустил тяжелый вздох и вытянул перед собой лапы. На одной из них красовался мой браслет.

— Посмотри на таи’га и как можно четче представь себе свою кошку, — проинструктировал он.

— Тайга, — заворожено повторила я, глядя на черных змеек, и тотчас вздрогнула от злого окрика:

— Не тайги, балда, а таи’га. В истинном языке каждый звук имеет свое значение. Даже незначительная модуляция может коренным образом изменить приказ. Чему вас только учат в институте?

— Хорошим манерам, — честно ответила я.

На презрительное фырканье решила не обижаться. Солнце было уже высоко. Следовало поторопиться, чтобы не опоздать на встречу. Поэтому уставилась на браслет и сосредоточилась.

Узкая морда, зеленые глаза, на одном ухе кисточка, а другое порвано, окрас темно-рыжий с черными пятнышками, которые на ногах расползаются полосками и превращаются в носочки, хвост длинный и черный в конце… Змейки шевельнулись и приподняли головки. Их изумрудные глазки внимательно посмотрели на меня. Мол, уверена? Да, — кивнула в ответ.

И мир взорвался, оборачиваясь вокруг меня серым смерчем.

Закончилось все не успев начаться, но голова кружилась от полное дезориентации: тело стало неприятно хрупким и легким, трава высокой, камни крупными. И все в странных серо-голубовато-зеленых тонах. Лишь блохи остались неизменными. Одна сразу же укусила за хвост.

Мы извернулись и защелкали зубами, но ловкая зараза ушла. Чтобы привести после неудачной охоты расшатанные нервы в порядок, облизнули лапку и принялись растирать правую щечку. Хотели уже приняться за левую, но взгляд упал на змеек. Они приподнялись на хвостиках и раскачивались, просясь забрать с собой. Когда мы опустил голову, таи’ги обвились вокруг шеи ошейником.

— Пора в путь, — вспомнил Риан.

— Ага, только захватим кое-что с собой, — согласилась я, и мы ловко вскарабкались на иву.

Когда из дупла на свет был извлечен пучок дикой петрушки, Риан сильно удивился:

— Это еще зачем?

— Для твоего Анри. Святой Рохля в своем трактате пишет, что это одно из лучших противовоспалительных средств, — сообщила я и с гордостью процитировала, — «Сия травка содержит в себе благословение Святого Петру, так как помогла ему избавиться от ушной боли. Употребление петрушки тем успешнее, чем богоугоден смертный. В противном случае в больших количествах вызывает головную боль, повреждение почек и судороги. Нельзя применять женщинам во время нечистых дней, чтобы не вызвать гнев Святого Петру».

Но вместо заслуженного восхищения мной любимой, заработала в ответ лишь еще одно насмешливое фырканье. Впрочем, препятствовать мне Риан не стал. Мы сжали в зубах заветный пучок и бросились к знакомой тропке.

— Лира! Ну, где же ты?!?