Я - Тайига

Учитель даже вспотел от возмущения. Моя сводная сестра Миона и ее подружки (такие же злоязычные стервочки) поговаривали, что у отца Птольцуса и классной Агнесс Отношения. Именно так — с большой буквы «О» и с придыханием. Глядя на пылающего негодованием учителя, я вдруг подумала — а ведь может быть. Моя тетя очень симпатичная женщина, а преподобный отец — хоть и является обладателем пивного брюшка и пухлых щек — мужчина, как говориться, в самом расцвете сил.

Впрочем, я тотчас устыдилась столь нескромных мыслей. Особенно стало стыдно, когда отец Птольцус строго воззрился на нас.

— А ну быстро встали! Негоже взрослым девицам лежать перед мужчиной. Да еще и обнажив ноги.

Я издала мысленный стон. Моя юбка задралась по самые лодыжки! Как я теперь буду смотреть преподобному отцу в глаза! В таком же смятении пребывали и остальные девушки. Мы спешно поднимались и оправляли одежду, пунцовые и нервно хихикающие.

2. Спасительница поневоле

Мне снова снился этот сон: тронный зал, полуобнаженный мужчина и грозный рык, рвущийся из сосредоточения Тьмы. Я уже могла различать отдельные звуки, хоть и не понимала ни слова: «феори ор ион севи лира харве лиор…» Ну и прочая белиберда. Голова от нее гудела подобно колоколу Святого Иеремия.

Я открыла глаза. Сквозь растрескавшуюся ставню мне в лицо падал голубоватый свет Призрачной Леди. Наверное, это она виновата в моих снах. Этим летом Леди была на редкость крупная и яркая. В принципе, я могла бы просто поменять положение тела на кровати, но тогда бы луна меня не разбудила. А у меня на эту ночь великие планы.

С этими мыслями я негромко окликнула подругу, забралась на стол, распахнула ставни и с наслаждением вдохнула пьянящие запахи летнего сада. Кругом царила тишь и благодать. Кровавую Леди и Шальную Ведьму пока скрывало наше здание — мрачный серый замок в виде буквы «П» о трех этажах и с четырьмя надстройками по углам. Мы их называли башнями из-за остроконечных крыш. Монастырский сад внизу окутывало мягкое серебристое сияние Призрачной Леди. Зато серебряные шпили монастыря Святого Иеремия, находящегося по другую сторону сада, уже гневно полыхали огненно-красным пламенем. Они предупреждали о приближении того момента, когда к своей сестре поднимутся две другие луны.

В такие ночи обычно люди предпочитали прятаться за мощными засовами и закрытыми ставнями. А вот мы с Норой свершали небольшие вылазки в сад. Мы обе тосковали по вольному детству. И этот легкий демарш против жесткой дисциплины за шесть лет здорово нас сблизил.

В первые три года своего пребывания в стенах Института мы с подругой любили под пение соловьев и загадочное мерцание душистого жасмина помечтать о прекрасных принцах, которые обязательно приедут за нами и увезут в свои чудесные замки, а мы нарожаем им не менее чудесных ангелочков. К последнему курсу большую часть девушек, что поступили вмести с нами, разобрали. Осталось лишь пять старожилок, пять старых дев, которым теперь светило лишь служение Святой Троице при каком-нибудь монастыре. Увы и ах — мы оказались невостребованными невестами. Пинта-хромоножка, косоглазая Сольди, Самирра Припадочная. Ну и мы с Норой. Я из-за запятнанной родословной, а моя подруга из-за отсутствия приданого.

Некоторое время нас это расстраивало, но потом мы стали рассуждать по-другому. А нам надо замужество? Мужнин деспотизм, вечная беременность, детские какашки… Фи! Институт, хвала Святой Троице, предоставлял нам возможность выбора своего будущего. Первый вариант — возвращение домой — отметался однозначно и мной, и Норой. У нее были сложные отношения с отцом, у меня с мачехой. Можно еще стать фрейлиной при какой-нибудь знатной даме. И даже попытаться все же выйти замуж. Хотя это, однозначно, не для меня. Воображение сразу рисовало мою сестру — взбалмошную, обидчивую и мстительную блондинку в роли этой самой дамы. Нет уж, увольте! Был еще один вариант — остаться в институте и стать помощницей классной Агнесс. Тетя меня давно уговаривает. И отец будет рад. Но вот Нора… С подругой мне расставаться никак не хотелось. Поэтому мы решили с ней проситься заковать себя в пояса безбрачия в женском монастыре Святого Рохли — величайшего лекаря всех времен и народов.

Быть сестрами милосердия — очень романтично и благородно! Вытаскивать раненых с поля боя, ухаживать за мечущимися в горячечном бреду больными, утешать, выхаживать, заботиться — так мы будем нужны огромному количеству людей. Утвердившись в своем решении, мы с Норой начали усиленно изучать целебные особенности трав и собирать гербарии.

Сегодняшняя ночь как нельзя лучше подходила для пополнения нашей коллекции. Мы перекинули через окно веревку из связанных простыней и сноровисто спустились со второго этажа в сад.