Я так хочу!

– Каролина! – сквозь стеклянные двери, ведущие из сада в гостиную, послышался пронзительный голос ее матери. – Каролина, я настаиваю, чтобы ты вошла в дом и вела себя как гостеприимная хозяйка, а не заставляла бедного лорда Дрейка стоять на улице и смотреть, как ты копаешься в грязи! Я подозреваю, что ты ничего не предложила ему, чтобы освежиться, и… Боже, этот ветер невыносим, ты заставишь его подхватить простуду и умереть. Немедленно идите в дом, заклинаю вас обоих!

– Да, мама, – мрачно сказала расстроенная Каролина. Она посмотрела на Эндрю, который растерял свой серьезный настрой и теперь смотрел на нее с неожиданной улыбкой. – Прежде чем мы войдем, – предложила она, – можешь закончить то, что собирался сказать…

– Потом, – ответил он, наклонившись, чтобы поднять ее упавшие ножницы.

Она сжала кулаки и едва не топнула ногой от раздражения. Ей хотелось придушить свою мать за то, что она нарушила, без сомнения, самый в высшей степени интересный момент ее жизни. Что, если Эндрю пытался сделать ей предложение? Ее сердце екнуло от этой мысли. Решилась бы она на такой риск, смогла бы поверить, что он останется таким, как сейчас, вместо того, чтобы вновь вернуться к старым привычкам?

«Да, – подумала она в порыве легкомысленного удивления. – Да, я бы рискнула».

Потому что она влюбилась в него, такого несовершенного. Она любила каждый красивый и порочный кусочек его тела и души. Она хотела помочь ему в его стремлении стать лучшим человеком. А если останется немного от негодяя… Она не могла сдержать улыбку. Тогда она будет наслаждаться и этой его частью.

Две недели спустя, в начале декабря, Каролина получила известие, что граф Рочестер на смертном одре. Короткая записка Эндрю также содержала в себе неожиданную просьбу. Граф хотел ее видеть, причины он не объяснил никому, даже Эндрю.

«Я смиренно прошу вашего снисхождения в этом вопросе, – написал Эндрю, – поскольку ваше присутствие может принести графу немного покоя в его последние часы. Моя карета доставит вас в поместье, если вы пожелаете прибыть… а если нет, то я пойму и приму ваше решение. Ваш слуга».

И он подписался своим именем, Эндрю, с неприличной, но трогательной фамильярностью, свидетельствующей об его расстройстве. А, возможно, это говорило о его чувствах к ней.

– Мисс Хагривз? – пробормотал ливрейный лакей, очевидно, поставленный в известность, что она может поехать с ними. – Должны ли мы доставить вас в поместье Рочестеров?

– Да, – немедленно ответила Каролина. – Мне понадобится несколько минут, чтобы собраться. Я возьму с собой служанку.

– Да, мисс.

Каролина была поглощена мыслями об Эндрю всю дорогу до Рочестер-Холла в Бакингемшире[8], где граф решил провести последние дни. Хотя Каролина никогда не бывала здесь, Эндрю рассказывал ей про это место. Рочестеры владели тысячью пятьюстами акрами земли, включавших местную деревушку, леса вокруг нее и часть самых плодородных сельскохозяйственных угодий в Англии. Они были пожалованы семейству Рочестеров в двенадцатом столетии Генрихом II, сказал тогда Эндрю и продолжил саркастически комментировать тот факт, что гордое и древнее наследие скоро перейдет в руки к полному подлецу. Каролина поняла, что Эндрю совсем не чувствовал себя достойным титула и обязательств, которые он унаследует. Она почувствовала острую необходимость успокоить его и так или иначе найти способ убедить его, что он намного лучше, чем сам о себе думает.

Мысли Каролины путались, и она сосредоточила взгляд на пейзаже за окном; земле, покрытой лесами и виноградниками; деревенских домах, сделанных из добытого в Чилтерн-Хилс[9] камня. Наконец они подъехали к огромному Рочестер-Холлу, построенному из средневековых, крупно вырубленных блоков медово-желтого бурого железняка и серого песчаника. Миновав ворота в центре подъездной аллеи, карета въехала на открытый внутренний двор.

Лакей сопроводил Каролину в главный большой зал, огромный, продуваемый сквозняками и украшенный выцветшими гобеленами. Рочестер-Холл когда-то был крепостью, на его крыше располагались оборонительные ограды с бойницами, а окна были высокими и узкими, чтобы лучники могли защищать здание. Теперь это был просто холодный и громоздкий дом, которому, казалось, отчаянно требовалась женская рука, чтобы облагородить это место и сделать его более пригодным для жилья.

– Мисс Хагривз. – Глубокий голос Эндрю отразился эхом от гладких стен из песчаника.

Она ощутила острый приступ радости, когда он подошел к ней и взял ее за руки. Когда он крепко сжал ее ладони, жар его пальцев проник сквозь преграду ее перчаток.

– Каро, – нежно произнес он и сделал лакею знак, чтобы тот их оставил.