Я так хочу!

Она пристально посмотрела на него. Он хорошо прятал свои чувства, за бесстрастной маской невозможно было прочесть его мысли. Но каким-то образом она все равно ощутила его скрытую тоску, и ей захотелось обнять его и успокоить.

– Как прошла ваша поездка в карете? – спросил он, не выпуская ее рук. – Я надеюсь, что она не доставила вам больших неудобств.

Каролина слегка улыбнулась, сообразив, что он вспомнил, как от долгой тряски в карете ее укачивает.

– Я чувствовала себя прекрасно, так как все дорогу смотрела из окна на пейзаж.

– Спасибо, что приехала, – пробормотал он. – Я не стал бы тебя винить, если бы ты отказалась. Бог знает, зачем Рочестер позвал тебя – это какая-то причуда, которую он не стал объяснять…

– Я рада, что приехала, – мягко перебила она его. – Не ради него, а ради тебя. Чтобы быть здесь как твой друг, как твой… – Ее голос затих, когда она попыталась подобрать подходящее слово.

Ее замешательство вызвало у Эндрю улыбку, и взгляд его голубых глаз внезапно стал нежным.

– Милый маленький друг, – прошептал он, поднося ее затянутую в перчатку руку к своим губам.

Все ее существо охватила безудержная радость, наполнившая ее грудь и горло сладкой теплотой. Счастье от того, что он нуждается в ней и рад ее приезду, было почти непереносимым.

Каролина взглянула на массивную дубовую лестницу, ведущую на второй этаж; ее резные перила отбрасывали длинные, зубчатые тени на большой зал. Какое это холодное, глухое место для растущего маленького мальчика, подумала она. Эндрю рассказывал ей, что его мать умерла через несколько недель после его рождения. Он провел здесь детство, будучи на попечении отца, чье сердце было таким же мягким и теплым, как кусок льда.

– Пойдем к нему? – спросила она, имя в виду графа.

– Через минутку, – ответил Эндрю. – Сейчас с ним Логан и его жена. Доктор говорит, что теперь это дело нескольких часов, прежде чем он… – Он умолк, словно что-то сдавило ему горло, и бросил на нее взгляд, полный смущения и ярости, в основном направленной на самого себя. – Господи, я столько раз желал ему смерти. А сейчас чувствую…

– Сожаление? – мягко предположила Каролина, снимая перчатку и касаясь пальцами его гладко выбритой щеки. Его челюсти сжались под ее мягкой ладонью. – Возможно, скорбь, – сказала она, – по тому, что могло бы быть, и за все те разочарования, что вы причинили друг другу.

Он не мог произнести ни слова, просто коротко кивнул.

– И, может быть, легкий страх? – спросила она, отважившись нежно погладить его по щеке. – Потому что скоро ты станешь лордом Рочестером… кем-то, кого ты ненавидел и боялся всю свою жизнь.

Эндрю начал шумно дышать, его взгляд скрестился с ее, словно от этого зависела его жизнь.

– Если бы я только мог воспрепятствовать этому, – хрипло сказал он.

– Ты лучше, чем твой отец, – прошептала она. – Ты позаботишься обо всех зависящих от тебя людях. Нечего бояться. Я знаю, что ты не свернешь с выбранного пути. Ты хороший человек, даже если ты сам в это не веришь.

Он застыл, прожигая ее взглядом. Хотя он не пытался обнять ее, у нее было непреодолимое чувство принадлежности, покорности его взгляду и сильной воле.

– Каро, – наконец сказал он, тщательно подбирая слова, – я не смогу жить без тебя.

Она еле заметно улыбнулась.

– А тебе и не придется.

Их уединение нарушило появление служанки, спускавшейся вниз.

– Милорд, – пробормотала высокая, немного нескладная девушка, приседая в неуклюжем реверансе, – мистер Скотт послал меня спросить, приехала ли мисс Хагривз и готова ли она пройти к графу…

– Я сам отведу ее к Рочестеру, – мрачно ответил Эндрю.

– Да, милорд. – Девушка поспешила наверх, а Эндрю аккуратно положил маленькую ладошку Каролины на свой локоть.

Он озабоченно посмотрел на нее:

– Если не хочешь, можешь не ходить к нему.

– Конечно, я пойду к графу, – ответила Каролина. – Мне жутко любопытно, что он хочет мне сказать.

У графа Рочестера находились двое врачей, мистер Скотт и его жена Мадлен. Атмосфера в спальне была подавляюще мрачной и удушающей, все окна были закрыты и занавешены тяжелыми бархатными портьерами. Печальный конец для несчастного человека, отметила Каролина про себя. По ее мнению, учитывая отношение графа к сыновьям, ему очень повезло, что оба они находились сейчас рядом с ним.

Граф полулежал на куче подложенных ему под спину подушек. Когда Каролина вошла, его голова повернулась и слезящиеся глаза остановились на ней.

– Девица Хагривз, – тихо произнес он. Казалось, разговор давался ему с трудом. Все еще не отрывая от нее взгляда, он обратился к остальным присутствующим в комнате: – Уходите, все вы. Я хочу… поговорить с мисс Хагривз… наедине.

Все подчинились, кроме Эндрю, который остался, вглядываясь в лицо Каролины. Она успокаивающе улыбнулась ему и кивнула в сторону двери.

– Я буду ждать вас снаружи, – пробормотал он. – Зовите, если понадоблюсь.