Я так хочу!

Нет, Сам, раз уж мы здесь, надо действовать.

— Я здесь не останусь, — упрямо повторила Саммер.

— Давай, по крайней мере, дождемся Нормана и посмотрим, что он скажет, — с досадой возразила Тина. — Мы же приехали, так? Значит, он нам должен заплатить.

— Но раздеваться я все равно не буду, — сказала Саммер, чувствуя, что еще немного, и она заплачет.

— И не надо, — ответила Тина, подводя Саммер к ближайшему дивану. Здесь было немного свободного места, и они с трудом втиснулись между поручнем и рыжеволосой толстушкой, которая нюхала кокаин, рассыпанный прямо по стеклянной столешнице кофейного столика.

— Хотите потащиться? — приветливо спросила рыжая, не сделав, впрочем, ни малейшей попытки подвинуться. — Угощайтесь, это бесплатно.

— С удовольствием, — кивнула Тина.

— Что ты делаешь? — прошипела Саммер, когда Тина, свернув трубочкой какую-то бумажку, стала втягивать носом мелкий белый порошок.

— Как — что? Нюхаю, не видишь, что ли?.. — шепотом ответила Тина. — Кстати, тебе бы тоже не помешало причаститься, ты что-то слишком напряжена. Расслабься, Саммер…

— Я не хочу здесь оставаться! — почти простонала Саммер. — Честное слово, мне здесь не нравится.

— Только не хнычь, ради бога! — с досадой воскликнула Тина. — Ты сама мне все уши прожужжала, как тебе не терпится увидеть его, а теперь, значит, в кусты?

— Все правильно, только я не думала, что все будет так…

Через несколько минут из спальни вышел Норман. На нем не было ничего, кроме матерчатых шортов в красную полоску. Он довольно жмурился, словно кот, нализавшийся сметаны. На каждой его руке висело по голой девице.

— Клуни! — крикнул он. — Мне нужны еще деньги!

— Ты сегодня разошелся вовсю, милый! — откликнулась Клуни и, порывшись в своей сумочке, достала оттуда пухлую пачку стодолларовых купюр. — Ничто тебя не остановит!

Саммер вскочила.

— Я немедленно ухожу отсюда, — заявила она. — Это омерзительно?

— Не будь дурой!.. — злобно прошипела Тина, но Саммер ее не слушала.

— Дай мне ключи, — потребовала она.

— Какие ключи?

— От твоей квартиры. Я пойду домой.

— Тебе там нечего делать. Мне не нужна подруга, которая способна бросить меня в самый ответственный момент.

— Ну пожалуйста!

— Эй, Норм! — окликнула Клуни Бартона. — Не хочешь ли взглянуть, какие очаровательные пташки залетели к нам на огонек, пока тебя не было? Совсем молоденькие, но вполне в твоем вкусе. Особенно хороша блондиночка. Можно я попробую ее, Норм? Ну пожалуйста?

— Валяй, я тебе ее дарю, — отозвался Норман Бартон, даже не взглянув в сторону Саммер. Судя по его виду, актер явно был после хорошей дозы: с губ Нормана не сходила бессмысленная клоунская усмешка, глаза смотрели в разные стороны, а движения не отличались четкостью. Пожалуй, в таком состоянии он вряд ли был способен сосредоточиться на чем бы то ни было.

— Я ухожу немедленно, — твердо сказала Саммер и стала пробираться к двери. Внутри у нее все кипело.

— Уходи! — крикнула ей вслед Тина. — Ко мне можешь больше не приходить — без тебя обойдемся!

— Отлично! — огрызнулась Саммер, чувствуя, что еще немного — и она расплачется по-настоящему. — Свои вещи я заберу завтра!

Справившись с замком, она выскочила в коридор и, захлопнув за собой дверь, прислонилась к ней спиной. Она так надеялась на этот визит, а Норман Бартон даже не посмотрел на нее.

Глава 63

По радио передавали концерт Мервина Гэя. Джоуи слушал. его всю дорогу, пока ехал в студию. Задумчивый «соул» успокаивал его и помогал расслабиться. Впрочем, Мервин всегда нравился Джоуи; у него был поистине волшебный голос и — что всегда считалось еще более важным — свой собственный, неповторимый стиль.

Джоуи хорошо помнил, что, когда он был маленьким, его мать часто заводила пластинки Отиса Реддинга и Тедди Пендерграсса. Она тоже очень любила «соул». Впрочем, кроме музыки, Аделаида любила еще многое другое.

На мгновение он представил свою мать танцующей в гостиной под звуки проигрывателя. Она была настоящей красавицей — черноволосой, черноглазой, очень стройной, и свою внешность Джоуи во многом унаследовал от нее.

Уже на подъезде к зданию студии Джоуи услышал доносящуюся изнутри музыку. Он сразу узнал мелодию — это был «Рок двадцать четыре часа в сутки» Билла Хейли — и слегка удивился, но потом вспомнил: сегодняшняя вечеринка задумывалась как некое подобие костюмированного бала в стиле пятидесятых годов. Джоуи тоже должен был надеть какой-то допотопный наряд, но он напрочь об этом забыл и вспомнил только сейчас.

Впрочем, кому какая разница? В любом случае они с Ларой вряд ли задержатся здесь надолго. Уже завтра утром они вылетят на Таити — навстречу счастью, навстречу новой жизни.

Оставив машину у самых дверей студии, Джоуи вошел внутрь и сразу оказался в толпе. Со всех сторон его окружали знакомые и полузнакомые лица, и Джоуи приходилось то и дело останавливаться, чтобы переброситься словом с гримерами, осветителями, помощниками операторов или улыбнуться визажисткам, парикмахершам, ассистенткам. При этом он не переставал оглядываться по сторонам в поисках Лары, но ее нигде не было.