Я тебе больно (СИ)

Марс

Руль сжимаю до хруста кожи, которой он обянут. Это машинально. Чтобы сдерживать собственную злость.

На самого, блять, себя.

Давлю по газам в пол, разгоняя машину до максимума, и невольно кошусь не Неверову, которая успела уснуть, пока мы едем, подложив руки под щёку.

Как ребёнок.

Да она и есть ребёнок.

В голове вспышками мелькают воспоминания. Как увидел её с Эмилем на танцплощадке, как пошёл следом за ними, и затем, как посмотрел в её глаза, настолько пьяные и неадекватные, что если бы мы с Эмом перешли границу, это можно было бы приписать к насилию, так как она вряд ли соображала, что происходит.

Пиздец, дожили оба.

На светофоре резко торможу, откидываю голову на сидение и прикрываю глаза.

Отпустить её я не мог. Этот олененок вела себя так, будто впервые в жизни напилась, что, впрочем, подтвердила одна из девушек, с кем она в клуб пришла. Дина, кажется. Перепуганно что-то тараторила, объясняя, что у Неверовой, кажется, какая-то трагедия случилась, и что она вообще обычно не пьёт алкоголь.

Самый пиздец, чтобы почувствовать себя ещё большим ублюдком.

Телефон не панели оживает.

Я вижу не экране номер Эма.

— Слушаю. Узнал что-нибудь?

— Короче, — брат выдыхает в трубку. — Несколько часов назад умер её отец. До этого долго лежал в коме. По информации от самарской полиции, с кем удалось связаться, он алкоголик и игроман. Куча долгов. От Неверовой поступают постоянные переводы на карту матери.

Пиздец.

— Ясно. А с матерью что?

Снова вздох.

— Умерла час назад. Сердечный приступ. Больница пыталась связаться с Неверовой, но она не взяла трубку.

— То есть, она ещё не знает про смерть матери?

— Не знает, Марс.

— Блять... — снова кошусь на Настю.

Она хмурится и шевелится во сне, словно ей что-то снится. На щеках остались дорожки от слёз и дождя, вокруг глаз размазалась тушь.

— Мам... — выдыхает она слабо.

Стиснув зубы, перевожу взгляд обратно на дорогу, резко жму на тормоз и разворачиваю машину.

— Эм, привези ко мне в квартиру успокоительное и какой-нибудь витамин C против похмелья.

Брат недолго молчит.

— Ты к себе её повезёшь?

— Она уснула. И кто-то должен сообщить ей про смерть матери утром. У тебя есть варианты получше?

— Ладно. Понял. Принял. Сейчас привезу.

— И узнай подробнее, что там по долгам. Насколько они большие. Кто требует долг. Попробуй найти родственников. Может, есть ещё родные у неё.

— Пока по предварительным данным у отца была сестра, но оборвала с ним связь много лет назад.

— Найди эту сестру. Свяжись. Выясни, насколько она адекватная.

— Сделаю. Всё. До связи.

Сбросив вызов, я сильнее давлю на газ, чтобы побыстрее добраться до дома. День сегодня должен был закончиться не так. И когда Настя начала танцевать перед Эмом, я уже был уверен, что мы сможем включить её в нашу любимую игру, а теперь чувствую себя мразью, который хотел залезть в трусы к девчонке с алкогольной истерикой.

Припарковав машину на подземной стоянке, открываю дверь и осторожно беру на руки Неверову, стараясь не разбудить, иначе будет пиздец. Сегодня ей явно не стоит больше получать никакую стрессовую информацию. Она не вынесет.

Шагаю вместе с девушкой к лифту и нажимаю кнопку своего этажа.

Лёгкая как пушинка. Она ест вообще?

Оказавшись у себя в квартире, несу её в спальню и укладываю на кровать. Из одежды снимаю только обувь и просто накрываю девушку одеялом. Она снова вздрагивает и зовёт маму.

Пиздец.

Я зажимаю пальцами переносицу и выхожу из комнаты, прикрыв дверь.

Завтра день, очевидно, будет ещё "веселее", чем сегодня.

Из бара достаю бутылку виски и плескаю немного в стакан.

Этой девчонке точно не стоит работать на меня. Явно она из другого мира. Слишком хрупкая. А я не смогу постоянно держать себя в руках.

Но и уволить её, зная ситуацию, я тоже не могу. Тут либо помочь ей найти другое место, либо терпеть, заперев все свои хотелки под замок.

Телефон снова звонит.

Эм.

— Буду у тебя минут через тридцать. По сестре отца информацию дали. Она живёт в Питере. Замужем. Двое детей. Работает продавцом в бутике. Муж грузоперевозками занимается. Завтра утром отзвонюсь им. Возможно, они захотят общаться с племянницей.

— Отлично. Но на всякий ещё поищи людей. Ключи у тебя есть от квартиры, зайдёшь, кинешь таблетки на стол. Я в душ. Только тише заходи. Не разбуди её.

— Уже беспокоишься за её сон?

— Я беспокоюсь, что мне придётся человеку не совсем в адекватном состоянии рассказывать, почему я привёз её к себе и что случилось с её матерью.

— Ладно. Не психуй. По долгам, кстати, долги довольно большие. Дом заложен. Кредиторы лютуют. Какие-то левые сделки, но люди важные в тех краях. Будешь вмешиваться?

Я провожу ладонью по волосам.

— Доживём до завтра, увидим.

Асти

Как же мне плохо. Хочется пить, словно я не пила целую неделю, и ещё чтобы кто-то удалил мучительную резь в висках. Вообще невозможно терпеть.

Пытаюсь распахнуть веки, но они кажутся невероятно тяжёлыми. Кое-как мне всё же удаётся открыть глаза. И первое, что я понимаю, что ничего не понимаю.

Точнее, я не понимаю, где я и как тут оказалась. И что вчера было, я тоже не помню.