Я тебя не люблю

Нина и Ольга – две стороны одной медали: жалость и преданность на одной стороне, страсть и удовольствие на противоположной.

«И за то, и за другое надо платить», – говорил я себе.

Оплата удовольствия уже шагала рядом широкими шагами. Чем придется платить за преданность, было тоже понятно – такой же ответной преданностью и заботой о Нине. Так разрывался я между двумя Ж – между Жалостью к одной и Желанием к другой.

Но терзать себя, как Фалин, шестнадцать лет в мои планы не входило. Я сам создал ситуацию, при которой Ольге ничего не оставалось, как уйти от меня. Здесь я проявил незаурядные способности, включая бестолковость – частую спутницу в моей жизни. Я умышленно делал все, чтобы мы расстались, вот только какие будут последствия, я не предвидел, о последствиях я старался не думать. Я сам повесил на стену ружье и стал дожидаться последнего акта, ничего не делая для того, чтобы наша с ней пьеса никогда не закончилась. И это с моей-то способностью логически рассуждать и раскладывать все по полкам!

Я не смог предвидеть свою будущую «ломку», которая всегда тем болезненней, чем неожиданней уходит женщина. Я стал вполне законченным «сексоманом» и «сидел» на сексе с новой женщиной, как наркоман на игле. Моя воля отключалась, когда я видел или слышал ее. Но ни наркотика, ни алкоголя мне было не нужно. Наркотиком была она.

«Вдоль дороги все не так, а в конце подавно… а в конце дороги той плаха с топорами…» Слова известного барда как никакие другие давали четкое описание моего тупика. Эта песня постоянно крутилась у меня в голове, я совершенно не мог расслабиться. Первые знаки в виде моей травмы, разбитого авто и сломанной челюсти Ольги на время отрезвили меня. Звезды никак не хотели оставлять в покое – последующие, пусть и мелкие, но многочисленные автоаварии, в которые я стал попадать, выстроились в один законченный ряд. Светила явно издевались надо мной – «Впереди у тебя ничего с ней нет. Разве случайно ее отец умер в твой день рождения?»

А воспоминания из детства, когда я озадачил математичку, просто резали мозг. Как-то в популярном научном журнале в рубрике «Занимательная математика» подсмотрел математический софизм «2х2=5». Классный софизм, его я предложил решить на уроке математики. Так я тогда сорвал контрольную. Контрольная была после второй четверти, математичкой была объявлена как полугодовая и «серьезная», но нам был без разницы ее статус, от перемены мест слагаемых, как известно, сумма не меняется. Нам не нужна была любая. Рассуждая вслух, где же ошибка, математичка думала весь урок и еще три дня. Тишина в классе была как на кладбище, при том, что наш класс не отличался примерным поведением на уроках. Все три дня я гордо ходил по школе с прозвищем Математик. На четвертом уроке наша Единица, как мы звали математичку (была длинная и худая), вызвала меня к доске и победно объявила, что ошибка в начале – во втором или третьем действии. Там было деление на ноль, а «на ноль делить в математике нельзя», – выкрутилась тогда Единица перед нами – сопляками и раздала варианты запланированной полугодовой.