Я тебя никогда не любила (СИ)

Меня убивал ее спокойный тон. Я бы остался с ней в друзьях, но только с той прежней. Но тогда опять желание. И секс, как логическое продолжение. Карусель. Женщина умеет обрывать. Забирая себя, не смущаясь, что по живому. И уже не важно для нее, что "подстраивался", и что мой ей "подходит". Поневоле задумаешься, кто более жестокий в этом мире. Тогда какого черта предлагать дружбу? Чем слова "давай дружить" отличаются от "ничего, если я буду мучить тебя?". Только вопросом. Ольга отрубила так, что хлестанула фонтаном кровь, а она даже не почувствовала брызг на своем лице. Я сказал ей, что друзьями не будем. Я представил себе эту дружбу: небрежно брошенная кость бездомной собаке - хочешь грызи, не хочешь, извини. Б-р-р. Мне стало не по себе...

О-о-о! "Если хочешь отделаться от кого-то, надо лишь унизить себя перед ним, это заденет его тщеславие, и он оставит тебя". Ницше снова был прав - моё тщеславие было задето. Ольга не оставила мне шанса, она отобрала у меня самую возможность благородного поступка. Неужели нельзя было просто сказать мне: "Сережа, извини, я не могу больше с тобой спать". Или там заниматься оральным сексом. И я бы отдал ей этот чёртов договор. Короче, я ждал, что она скажет, что договор она все-таки взяла - тогда, в нашу последнюю ночь из моего портфеля.

Ольга выбрала старый, простой и проверенный способ, один из многих, какие используют женщины для решения финансовых вопросов с мужчинами. У проституток, например, он основной, так они забирают свое у клиентов, пьяных или спящих, когда считают, что им не заплачено за оказанные услуги или заплачено недостаточно. Я не считал это кражей, деньги были ее. Но мне казалось, что это признание больше необходимо ей. Тогда бы она окончательно утвердилась бы в моих глазах как Леди. Я хотел, чтобы она осталась в моей памяти именно такой.

"Эй, Джо Брэдли! Ты даже не знаешь, как тебе повезло. Поменяться бы с тобой местами, а потом посмотреть на твои усилия сохранить благородство, заполучи принцесса свои знаменитые фото, те самые - "Прогулки по Риму", тем же способом, каким воспользовалась Ольга".

После нескольких "ррр", в которых Ольга сделала вид, что не понимает о чем идет речь, она позвонила мне:

-У меня нет сейчас денег, обращайся в суд.

-Я понимаю, что нет, но ты должна отдать, - я упрямо твердил свое.

-Ты трахал меня два года, а теперь деньги требуешь? Я тебе репутацию испорчу.

"Подумала бы о своей".

-Трахал? "Ну да, и с удовольствием". Я думал, что это любовь.

-Это был твой подарок.

-Эти деньги могли бы стать подарком...

-Я в больнице. Решай свои проблемы сам.

Я получил что хотел, я услышал в ее голосе то, что мне было нужно. Хотя она и старалась сохранить спокойствие, но ее возмущение моим непонятным поведением и её страх расстаться с суммой своего годового дохода, разогрели мои эмоции. Они укладывались в концовку моей повести. Я позвонил ее сестре и уточнил про больницу:

- Что с Олей?

-В больнице с сыном, у него что-то с ногой.

-Последствия той травмы?

Переспросил потому, что вспомнил еще один наш с Ольгой день, это был тоже сентябрь, третий по счету, как всегда нервный и драматический. Ее сын вылетел из моего "Ниссана" прямо на проезжую часть, когда я резко, с места и с разворотом, стартанул с открытой дверью. От одной мысли, что ребенка могла сбить на ходу какая-нибудь летевшая по встречке машина, меня до сих пор бросает в холодный, жуткий ужас. По счастью, на дороге в тот момент было пусто.

"Вы не бросили меня? Вы же не бросили меня?" - пронзительный детский голос не забуду никогда. Стас всё повторял и повторял, как заведенный, кажется, сто раз.

"Почему? Почему её сын? Потому что уже был другой?" Это единственный вопрос в наших отношениях, на который я отвечаю утвердительно, и еще одна черная метка, как апофеоз всем предыдущим. Это я понял точно. Точно так же это поняла и Ольга. Бедняга-малыш тогда сильно ударился об асфальт, и три недели проходил с загипсованными рукой и ногой. Весь сентябрь я не находил себе места и ходил как побитый пес. Я потерял лицо. И после того как ребенку сняли гипс, мне было объявлено о расставании...Или потому что она уже решила вопрос с договором?..

-Нет, ничего серьезного, - ответила мне ее сестра.

Я поехал в больницу. Мне надо было ее увидеть. Я оказался сзади, когда она с сыном выходила на улицу. Я невольно подслушал ее разговор по телефону. Она говорила мужу, что их выписали, говорила тем ласковым голосом, который мне был хорошо знаком, и который, как я думал, всегда будет адресован только мне одному.

Я позвал ее. Ольга обернулась: это была и она и не она в одном лице. Точнее, это была совсем другая Ольга, полная противоположность той, с которой расстался семь месяцев назад. Ее еще больше поредевшие волосы вновь напомнили мне впечатление, которое она произвела на меня при первой встрече. Волосы были собраны на затылке в пучок, открывая ее красивые уши. Мы не сказали друг другу обычные после разлуки приветствия, мы обошлись без этих формальностей. Они были ни к чему.