Я тебя получу

— Если хочешь, давай попробуем найти Маринку и посидим где-нибудь в кафе, — перекрикивая завывания со сцены, пытаюсь членораздельно донести мысль до своего несчастного парня. — Нас тут просто растопчут.

— А как же группа? — кричит, наклонившись к моему уху.

— Да черт с ней, в интернете потом посмотрим.

Только мы собираемся слинять, как вдруг толпа начинает возбужденно гудеть, а потом вовсе взрывается в криках дикого восторга. Все ясно: местный бойз-бенд для разогрева свалил, уступив место приглашенным гостям из столицы. Становится еще теснее, еще жарче — толпа, словно единый живой организм с улюлюканьем протаскивает нас к сцене. В какой-то момент нас с Кириллом буквально «разрывают» — и мы оказываемся по разные стороны баррикад.

Начинается самая настоящая давка.

Работая локтями, пытаюсь протолкнуться хоть куда-то, выбраться из этого удушающего кошмара, то люди столпились настолько плотно, что невозможно даже повернуться вокруг своей оси.

— Кирилл! Ки-ир! — зову, прижимая к себе сумку.

Кругом лоснящиеся лица, улыбки, взмывающие вверх руки и удушливый запах перегара.

— Кир! — хватаю за рукав парня, но это оказался не мой Кирилл, а какой-то пришибленный торчок.

Господи, я знала, что идея приходить сюда была плохой! Знала! Снова эта Маринка со своими «гениальными» идеями.

Где же Кирилл? Почему он меня не ищет? Или ищет, но тоже не может найти…

Мы приехали сюда на его машине, можно как-то добраться до парковки и попробовать позвонить ему оттуда. Здесь же даже до телефона элементарно не дотянуться!

Кое-как пробираюсь сквозь толпу к предполагаемому направлению автостоянки, и уже даже предвкушаю, как покину этот вертеп и больше никогда, ни ногой… как вдруг ощущаю, что настроение толпы изменилось. Вместо радостных криков все громче доносится отборный мат и женский визг.

Драка!

Толпа быстро расступается, образуя для беспедельщиков больше пространства — никто не хочет получить по роже просто до кучи. Меня безбожно придавливают, проходясь по новым туфлям как по тротуару, кто-то больно бьет меня локтем в ребро — это «сосед» достал телефон, чтобы заснять «забавное» месиво.

Я не вижу, кто там дерется, но чувствую свою ответственность — надо же позвать охрану, растащить придурков! Вдруг кто-то серьезно пострадает!

Где Маринка? Где Кирилл?!

Очень жарко, испарина на шее скапливается в соленые капли и неприятно затекает за шиворот. Я паникую. Понимаю, что это не война, не армагеддон, но все равно накатывает безотчетная тупая паника.

Толпа — самое страшное массовое оружие, не важно, что именно движет обезумевшими людьми, но если они слились в едином порыве, может произойти что-то страшное. И оно происходит — присоединившихся к месиву становится все больше, вокруг слышится отборная брань и плач испуганных детей.

Служители правопорядка стремятся в гущу событий, я вижу их мелькающие в толпе форменные фуражки, и честно пытаюсь совладать с собой, но тщетно — меня безжалостно накрывает…

Такое со мной уже случалось, в детстве, и я думала, что переросла и это тоже, точно так же, как любовь к массовым гуляниям, но сейчас страшная паническая атака возвратилась сторицей. Горло сжимают тиски липкого страха, в глазах темнеет, становится нечем дышать. Задираю голову к черному подсвеченному прожекторами небу и сипло вдыхаю через нос тяжелый, наполненный смесью разнообразных запахов воздух. Меня толкают, больно проходятся по ребрам, качают, словно бумажный кораблик в шторм, но у меня одна цель — прийти в себя и уже только потом двигаться дальше.

Звуки на сцене давно стихли, трещат рации, но расступаться никто даже не думает, наоборот, желающих лицезреть схватку ментов с озверевшими дерущимися становится все больше. Борясь с головокружением, концентрируюсь на лоснящемся лице сбоку — у лысого мужика абсолютно обезумевший взгляд. Удерживая мобильный в вытянутой руке над головой, он явно пытается урвать кадры погорячее, чтобы залить потом в местную группу «Городской сплетник» и на короткое время стать звездой.

— Кирилл… Я здесь… Ки-ир! — выходит жалко. Разумеется, звать сейчас на помощь бесполезно. Маринки, конечно же, тоже нигде нет.

Где-то за спиной завывают сирены, но легче почему-то не становится. Кто-то из толпы истошно орет: «порезали!»

Вдруг кто-то довольно резко дергает меня за руку и крикнув: «держи крепко!» — тянет через людское массиво, словно бескомпромиссный ледокол очищая для меня подобие тесного коридора.

Это Кнут. Я вижу перед собой его обтянутые кожаной косухой плечи и короткостриженный затылок. Идти с ним куда-то чистое безумие, но оставаться там еще хуже! Поэтому я просто бездумно просачиваюсь сквозь толпу следом за самым отмороженным ушлепком города.

— Куда мы идем? — перекрикивая гул, пытаюсь добиться хоть какой-то определенности, но этот пришибленный просто чешет впереди, так и не удостоив меня ответом.

Мы быстро и вполне благополучно покидаем эпицентр давки, людей становится ощутимо меньше, и я уже могу отпустить его руку, но продолжаю цепляться, как за спасительную соломинку.

Я боюсь его, но с ним не так страшно. Парадокс.