Я тебя тоже

«Я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа, я люблю вашего мужа…», -  эта фраза звучала бесконечным издевательским речитативом, точно в голове заклинило пластинку. В висках стучало, внутри меня разорвался снаряд, он разлетелся на тысячи осколков. Мне показалось, что свет померк, что я теряю сознание. Наверное, силы покинули меня, наверное, все, что было значимым, было зря! Вся жизнь была зря!

…«Я люблю вашего мужа…», - голос убаюкивает, чьи-то руки поглаживают мои, а слезы на щеках высыхают от прохладного дыхания. Мне кажется, что я у нас дома, в объятиях Вадима. Но видение меркнет! Оказывается, мое лицо обдувает прохладный  ветер. Я будто выныриваю на поверхность, словно утопающий, получивший второй шанс. В глаза бьет свет, и я понимаю, что стою на улице.

Меня окружает пустынный двор, и только ветер легонько кружит увядший раньше времени листок. Он подхватывает его, увлекает за собой, и осторожно опускает на землю.  Как будто уговаривая присоединиться к нему в этой озорной игре. Но листок только вяло лежит на асфальте, как напоминание о том, что лето скоро кончится.

В правой руке я держу что-то тяжелое и твердое. Это кирпич. «Зачем мне кирпич», - растерянно думаю я и опускаю глаза.

…Ее тело неподвижно лежит, левая рука неестественно изогнулась, а правая сжимает ручки пакета. Лица не видно, на коврике у подножия заднего сидения рассыпаны в беспорядке пряди ее волос. Ноги остались снаружи, как будто она не успела убрать их в машину. Кажется, что у меня под ногами валяется кукла, у которой вынули батарейку. И она, лишенная источника жизни, навсегда застыла в странной позе.

Адреналин заполняет легкие и мешает дышать, он струится вверх по венам, подобно полчищу кровожадных муравьев. Страх окружает, поглощает меня, утаскивает в бездну, в темноту и холод. Сердце колотится как бешеное, и я ощущаю его удары в голове, в кончиках пальцев, в каждой клеточке вмиг ставшего безвольным тела. Я перевожу взгляд на кирпич, и только теперь различаю на его девственно-белой поверхности капельки крови.

Еще с минуту я стою вот так, с занесенной для удара рукой. Мне кажется – реши я сменить позу, кто-нибудь услышит. В ушах звенит тишина, или я вдобавок еще и оглохла? Что-то зловещее чудится мне в этой тишине. Словно кто-то караулит меня за углом, словно отовсюду на меня смотрят чьи-то глаза. Я заставляю себя опустить руку и каким-то чудом умудряюсь не бросить кирпич в общую кучу. Теперь это не просто стройматериал, это улика.

Я осторожно кладу его на заднее сиденье. И упираюсь лбом о крышу машины, в попытке прогнать подступившую к горлу тошноту. «Я убила ее…», - пластинка в голове сменилась, и теперь уже новая фраза навязчиво звучит, мешая сосредоточиться. Против воли мое воображение рисует жутки картины. Я вижу на своих запястьях браслеты наручников и отражение любимых дочерей в стекле полицейской машины. «Ваша мама убила девушку», - объяснит им Вадим. «Почему она это сделала, папа?», - спросит его Зойка. Конечно, он не скажет им правды. Не скажет, что эта девушка была его любовницей. Он не скажет!

«Я убила ее», - снова и снова звучит в голове эта фраза. Кем бы она ни была! Я убила ее! Острые молоточки стучат в висках, голову сковал металлический обруч. И от этой невыносимой боли хочется кричать. Где-то вдалеке слышится смех. «Ну, вот и все», - обреченно думаю я. Голоса перемежаются нецензурной бранью, их несколько. Судя по всему, в сторону двора двигается компания молодых людей. Вряд ли они станут церемониться, и вызовут полицию, увидев такую картину.

Трясущимися руками, превозмогая боль, я кое-как приподнимаю ее ноги. Сложив пополам тело девушки, я закрываю дверцу и облегченно приваливаюсь к ней спиной. Из-за угла выруливает веселая четверка подростков. Они оживленно что-то обсуждают, но вместо слов мне слышится какое-то бульканье. Им вовсе нет дела до меня! Они проходят мимо, даже не удостоив меня вниманием.

Проводив их взглядом, я заставляю себя сесть за руль. Желудок скрутило, во рту пересохло. Я роняю ключи и начинаю шарить по полу. Руки ходят ходуном, потому схватив пальцами кожаный брелок, я не могу его удержать. Выпрямляюсь на сидении. «Глубокий вдох через нос, задержка дыхания, выдох через рот», - я трижды повторяю алгоритм, всегда спасавший меня в стрессовых ситуациях. И наконец-то ключи в зажигании!

«Но куда ехать?», - смотрю перед собой невидящим взглядом. В полицию? Перед глазами снова возникает картина меня за решеткой в зале суда. Убитые горем глаза матери, испуганные лица дочерей и ненавидящий взгляд Вадима. «Я никому не скажу», - шепчу я. Словно сказанные вслух, эти слова обретают больший смысл. Никто не должен знать! Никто!