Я тебя тоже

Однако наши отношения с морем прекратились также внезапно и болезненно, как и с Николя. Они, эти сказочные две недели, ворвались вихрем, закружили, задурманили, но не успели унести слишком высоко, вовремя вернув на землю. Вскоре после приезда, дядь Коля собрал вещи и ушел от нас. Бросив теть Тоню, Леньку, а главное - меня. Возможно, к счастью... Ведь то, что я чувствовала к нему, что начала чувствовать, когда он гладил мои мокрые плечи, ловил за талию и выхватывал из воды мое тело. Это было так несравнимо с тем, что обычно испытывают к дядюшке его племянницы.

Меня поднимает в воздух, словно пушинку. Кружит, увлекая в морской водоворот, заполняет водой уши, нос и рот, набирает песка в скомканный купальник.

- Солнце, подпрыгивай! - как будто сквозь толщу воды слышу я голос Вадима.

Я поднимаюсь на ноги и поправляю купальник. Он съехал на бок и обнажил кусочек груди.

- Устроила стриптиз! Ты в порядке?

Вадим берет мое лицо в ладони, и чмокает в нос.

Отрываю его руки от лица, ощущаю мелкие песчинки между наших ладоней, и бегу вперед, увлекая его за собой. Туда, где коварным хохолком горбится над поверхностью, пенится и грозится взорваться миллионами брызг, морская волна.

- Рита, ныряй!- кричит Вадим и вместо того, чтобы сделать это, я оборачиваюсь на голос. В ту же секунду меня с головой накрывает вода.

«Рита?», - беспокойно думаю я, отдавая себя во власть стихии, - «он ошибся, я должна ему сказать!». Что есть сил, я отталкиваюсь и выныриваю на поверхность.

Вадима рядом нет. Никого нет рядом. Я совсем одна! Судорожно хватаю ртом воздух, озираюсь по сторонам, ища глазами хоть кого-нибудь. Пляж пуст, ни намека на чье-то присутствие. Те же горы, то же море... Точно я вынырнула в другом измерении. Меня трусит, то ли от страха, то ли от вновь набежавшей волны. И это движение отзывается болью в затылке. «Что происходит?», - думаю я.

- Вадим! – кричу, но  в ответ слышу возгласы испуганных чаек.

- Вадиииииим! - еще громче зову его, высвобождаясь из объятий соленой воды.

На берегу вижу фигуру мужчины. Но это не Вадим. Высокий, статный человек стоит, чуть расставив ноги. Руки по швам, вдоль болотного цвета костюма. На груди белеют петлицы... «Папа», - ошарашено думаю я.

- Папа! - громко зову отца. Он смотрит в вдаль, подставив лицо навстречу ветру.

- Пааап! – кричу снова, пытаясь выбраться на берег.

Он даже не смотрит в мою сторону. «Он не слышит», - решаю я, преодолевая сопротивление воды. Фигура отца становится все ближе, вода по капельке отпускает меня, доставая теперь до колен. Но! В одно мгновение вдруг я снова оказываюсь в ней по самую шею. «Как?», - я испуганно оглядываюсь по сторонам, пытаюсь понять, что случилось. Я вновь принимаюсь карабкаться по зыбкому песку. Но, стоит приблизиться к заветной цели, как меня отбрасывает назад. Обессиленная, я снова и снова пытаюсь вернуться на берег.

- Пааааа! - кричу я, в надежде, что отец услышит и придет на помощь. Но он молчит. Словно не видит меня. Точно я в зазеркалье.

Внезапно меня с силой толкает назад. От возникшей нестерпимой боли закрываю глаза. А когда снова их открываю, то вижу себя посреди моря. Вокруг нет берегов, а только бескрайний горизонт. Бесконечная морская гладь, спокойная и безмятежная. Я обездвижена, пошевелиться нет сил. Эта вода словно сковала меня по рукам и ногам.

- Вадим, - тихо зову, и погружаюсь в сон.

Кажется, проходит целая вечность, когда перед глазами снова возникает картина. Но уже совсем иная. Я лежу в своей спальне, на куцем матрасе разложенного поперек комнаты дивана. Весело болтаю ногами, макая кончик языка в бокал с янтарным напитком, он крепкий и язычок приятно пощипывает... Вадим рядом, в руках у него такой же бокал. Он смело прихлебывает, чуть морщится и искоса поглядывает на меня.

- А что бы ты сделал, если бы..., - я изобретаю очередную загадку для него.

Эту игру я придумала сама. Фантазируя ситуации, я заставляю его выбирать пути выхода из них. Видимо, моя потребность в рисовании воплощается таким вот образом. Воображение работает, словно кисть, рисуя странные, абсурдные, а порой и жуткие картины.

Вадим выжидающе смотрит. Его глаза, чуть захмелевшие от виски, блуждают по моему лицу, скользят ниже, то и дело, упираясь в вырез на блузке.

- Что бы ты сделал, если бы меня похитили, - наконец-то формулирую я, - Только представь...

Выслушав до конца, Вадим, без предисловий, произносит:

- Не стал бы!

- Что? - я распахиваю глаза. - Ты не стал бы выкупать меня у бандитов?

Он скрывает улыбку:

- А зачем? Они бы тебя и так вернули, еще и с доплатой.

- Ах, ты! - я шутливо набрасываюсь на него с кулаками, - Ты козюля!

Вадим ловит мои кулачки и прижимает их к своей груди. В вечерней дымке его глаза блестят больше обычного. Опьяненная крепким напитком и близостью, сквозь пелену, я ловлю его взгляд.

- А если бы я умерла, ты бы страдал? - неожиданно серьезно спрашиваю я.

- Конечно, - слышу его шепот на своей щеке.

- А плакал бы? - не унимаюсь я, глядя в его смеющиеся глаза.