Я тебя тоже

Невольно перевожу взгляд на гору старых тряпок. Где-то там под ними лежит девушка. Ни шороха, ни вздоха. Лежит и не шевелится... Меня пронзает мысль — она вообще жива? А что, если она каким-то образом избавилась от веревок и сбежала? Встаю с кровати и, как хищник на охоте, подкрадываюсь к своей жертве. Приседаю на корточки и, затаив дыхание, приподнимаю истрепанный краешек одеяла. Наружу выглядывают кончики пальцев, причудливо изогнутых, с бесцветным лаком на коротко постриженных ногтях. Веревки на месте. Было бы странно, сумей она распутать их! Ведь я же старалась...

Где находится сонная артерия? Репетирую на себе, поместив два пальца под левую скулу. Работает! Верхние пуговки ее блузы оторвались. Вероятно, в процессе транспортировки. Теперь воротник съехал, открывая взору изгиб тонкой шеи. Сбоку, чуть ниже линии волос, красуется аккуратный кровоподтек. Моих рук дело? Вряд ли! Пытаюсь рассмотреть поближе, и понимаю, что это засос. Вспоминаю одно из сообщений на ее телефоне. «Ты опять оставил засос на шее, придется идти в водолазке», - кокетливо упрекала она Вадима. Безжалостное воображение тут же принимается рисовать живописные картинки их тайных встреч. Хочется содрать с нее одежду, чтобы увидеть другие отметины на теле. Наверняка, их будет немало!

Делаю глубокий вдох. Нужно проверить пульс! Сейчас она похожа на огородное пугало, с этим мешком на голове. Его края связаны узелками между собой вокруг шеи. Такой невероятно хрупкой на вид, что руки сами тянутся сомкнуться вокруг нее плотным кольцом. Обхватить и сжать, что есть сил! Ощущая ладонями, как выскальзывает вместе с последними судорожными вздохами из этого тела жизнь. Касаюсь ее кожи, на шее особенно нежной. Она вздрагивает, и необходимость нащупывать пульс отпадает. Она жива! Чертова симулянтка!

Я отбрасываю в сторону одеяло. Осознав, что разоблачила себя, она притягивает колени к груди. Притворщица! Так делают кобры. Они притворяются мертвыми, ожидая, пока враг подойдет ближе, чтобы нанести свой решающий удар. Но сейчас она бессильна что-либо сделать. Она в буквальном смысле связана по рукам и ногам. Она растеряна, испугана. Ей очень хочется узнать свою участь, но она не может об этом спросить. Ведь у нее заклеен рот. Какая досада! Потому она ждет, что я скажу ей об этом. Но я не скажу. Не так быстро!

Ловлю себя на мысли, что мне нравится наблюдать ее беспомощность. Мне совсем не жаль ее, даже наоборот. Глядя на ее мучения, я ощущаю, как незримая боль по капельке отпускает мою измученную душу. Достаю из рюкзака бинт и жидкий антисептик. Пришла пора сыграть роль медсестры. Ведь я же не чудовище! Она лежит неподвижно, но я чувствую ее напряжение. Сейчас она напоминает мне затаившуюся в укрытии мышку. Она все еще верит, что кошка сжалится над ней и отпустит на волю. Но кошка очень голодна!

Смачиваю кусочек бинта в лекарстве и кладу себе на колени. Делаю все это в абсолютном молчании. С упоением наблюдая ее страх. Он буквально витает в воздухе. В отличие от меня, она может только представлять, что ждет ее в следующий момент. Развязываю один узелок на ситцевой ткани. Она съеживается в комок и втягивает голову в плечи. Пытаюсь нащупать пальцами ранку. Она издает глухой стон. Больно? Неужели? Под коркой из слипшихся от крови волос заметна ссадина величиной с монету. Кожа вокруг нее припухла. Прижимаю влажный бинт к ее макушке. И снова протяжный стон. Вот неженка, всего-то царапина!

Когда первая помощь оказана, плотно связываю края темного ситца. Процедура окончена! И только сейчас замечаю на шее цепочку. Тонкая витая нить едва видна на светлой коже. Словно рыбак, выуживаю из-за пазухи золотой кулон. Сердце размером с пятак украшено россыпью белых камней. Не могу совладать с желанием рассмотреть поближе. Нащупываю застежку, не обращая внимания на судорожные вздохи своей пленницы. Когда украшение оказывается у меня в руках, принимаюсь изучать его со всех сторон. Бижутерия? Не похоже…

Выпуклое сердце, испещренное тонкой сеточкой завитков. Изысканная работа! Это один из тех кулонов с секретом. Давно хотела иметь такой. Я бы поместила в него фотографии дочерей, чтобы они всегда были рядом со мной. Золотая подвеска подпрыгивает на ладони и распахивает створки. Внутри ее украшения тоже хранится фото. Мне нет необходимости напрягать зрение, чтобы в полумраке комнаты узнать на ней лицо Вадима. Это слишком очевидно! В безмолвной ярости отбрасываю в сторону гадкую игрушку. От резкого звука Аня вздрагивает.

Скрюченная в позе «эмбриона», она беспомощно сжимает кулачки. На фоне абсолютной тишины отчетливо слышно ее прерывистое дыхание. Наверняка, она тоже слышит мое? Любопытно, что она думает? Навряд ли у этой курицы хватит мозгов понять, кто ее мучитель. Скорее всего, она воображает себе бандитов, с татуировками на запястьях. Кто знает, что взбредет в голову этим типам? Как именно они намерены издеваться над ней?