Я тебя тоже

Потом он вколол мне что-то, и я провалилась в черную дыру. Забылась тяжелым, глубоким сном. Впервые за долгое время я не видела сновидений. Кажется, прошла целая вечность. А может быть, всего лишь час. Кто знает? Сквозь эту тряпку на лице я ни черта не вижу. За то отлично слышу! По манере двигаться, ступать бесшумно, можно решить, что визитер был один. Он не сказал ни слова, не издал ни единого звука, ни даже шиканья. Я слышала только напряженное сопение и шорох целлофана.

Почему? Почему он молчит? Я так боялась физической боли, но теперь мне кажется, что лучше бы меня пытали. Ведь незнание хуже смерти!

Теперь я, пожалуй, понимаю, тетю Тоню, знаю, что она чувствовала, когда я однажды не вернулась домой после школы. Тетка металась по дому, Ленька испуганно плакал, и даже кот Виталий не находил себе места. А я тем временем гостила у подруги. За испытанием новых фломастеров мы не заметили, как наступил вечер. Идти домой одной было страшно. Потому мы решили дождаться утра и вместе отправиться в школу. В мой бестолковый детский разум, занятый созданием шедевра современной живописи, никак не могла вклиниться мысль о необходимости поставить в известность домашних.

Мы с Лидкой провели ревизию холодильника.

 - Вот! – с гордостью продемонстрировала она манную кашу, застывшую холодным комком в алюминиевой кастрюле. На ее счастье, я была поклонницей молочных каш. Потому, вооружившись ложками, мы с голодухи умяли целую кастрюлю остывшей манки. Заели ее колбасой и вернулись к творческому процессу. С тех самых пор я стала поклонником этого странного во всех отношениях гастрономического дуэта: сладкая каша и колбаса.

Когда Лидкины родители вернулись домой, захмелевшие и довольные, мы уже мирно сопели в подушку, наблюдая десятый по счету сон.

- Лида! Это кто? – услышала я сквозь сон незнакомый женский голос.

- Это Нюра, моя подружка, - отчиталась Лидка.

- А ее родители знают, что она здесь спит? – сурово спросил мужской баритон.

Лидка не ответила, на что женский голос продолжил допрос:

- Ну а ты знаешь ее домашний телефон?

Лидка опять промолчала. Через пару мгновений я окончательно проснулась. Подруга трясла меня за плечи.

- Нюра, ты сказала своим родителям, что будешь ночевать у подружки? – обратилась ко мне женщина. Она была невероятно красивая, как самая настоящая кукла Барби. Обтянутая тонким трикотажем фигура, длинные каштановые волосы и выразительное лицо. А вот отец Лидки красотою не отличался. Рыхлый и грузный мужчина сурово смотрел исподлобья. Куцая прическа больше походила на парик, а под носом, вторя ей, топорщились в разные стороны старомодные усы.

Не получив внятного ответа, меня отправили домой, в сопровождении усатого мужчины. Он за ручку перевел меня через дорогу, уточнил номер дома и квартиры. А затем вручил озверевшей от ужаса тете Тоне. Та принялась кричать и звать милицию. Но Лидкин батя, словно не замечая ее криков, ушел также тихо, как и появился.

- Теть Тонь, ну, чего ты  орешь? – я возмущенно топнула  ногой, - Это Лидкин отчим. Он просто некрасивый, так бывает. За то мама у нее знаешь, какая красивая? Но Лидка вся в отца. Тот тоже был страшненький. Почему-то ее мама всегда женится на таких.

- Не женится, а замуж выходит, - рассеянно поправила тетя, пропуская меня в коридор. Я разулась, спокойно прошествовала в зал и скинула с плеч тяжелый рюкзак.

- Нюрка! – в ужасе прошептал Ленька, - Ты что дура?

- Сам ты дурак! – удивленно крикнула я.

До сих пор моя пятая точка помнит звук хлестких ударов мокрого полотенца. Теть Тоня никогда не била меня всерьез, а лишь пугала и грозилась. И только раз от теории перешла к практике. Правда, после экзекуции долго целовала и гладила раскрасневшуюся кожу и даже выдала внеурочный конфетный паек.

Эти погружения в детство что-то вроде спасательной палочки, вытягивающей меня наружу, из сумрака. Мне очень страшно! Так страшно, что сердце заходится каждый раз, когда я думаю о том, что меня ждет. Если я выберусь, если выживу… Что там, обычно обещают люди, прося Бога спасти их? Я брошу пить, курить и сквернословить. Я готова на все, лишь бы выжить! Знать бы только, что им нужно. Обычно похитители выдвигают требования. Их цель - нажива и шантаж. Какая цель у моего мучителя? Ведь должна же быть во всем этом хоть какая-то цель? Теперь я еще сильнее утвердилась в мысли, что похитивший меня человек – психопат. И от него можно ждать чего угодно. Сейчас он обрабатывает мне раны, а завтра заколет ножом.