Я тебя знаю

— Ты же любишь ненормальных? — вот и всё, что он прошептал себе в оправдание.

Впрочем, Шарлин не особенно возражала. Куда больше его удивило, что она оказалась девственницей: с её поведением можно было подумать, что список мужчин мисс ЛеФей длиннее, чем у любой проститутки из Лютного.

— Почему ты меня не предупредила? — скорее грубо, чем просто изумлённо спросил он.

— Но... Это ведь не имеет значения... — пробормотала Шарлин, словно оправдываясь, и беспомощно повела плечом. — Абсолютно.

Её крупные, слегка навыкате глаза всегда смотрели с какой-то обречённой коровьей печалью. В тот момент жадная, ищущая тоска в бегающем взгляде Шарлин показалась Джеймсу особенно невыносимой. В девственности ему чудилась ловушка. Вроде надписи в бакалейном магазине в Косом переулке: «You broke it — you buy it»*. Шарлин отрицала, что это для неё важно, но Джеймс почему-то не сомневался, что она проболтается. Или как-то даст понять своей семье, что «этот Поттер» ей симпатичен. В конце концов, она может о чём-то намекнуть его матери. Ну и пусть! Джеймсу было всё равно. Даже если родители вызовут его «на ковёр». Вот Сириус вообще ушёл из дома, значит, и он может. Он никому ничего не должен, драккл его подери...

...А потом ему подвернулся Снейп. Ох, как Джеймсу не хватало этого шанса! Вот что он хотел с ним сделать, хотя на самом деле — гораздо больше. Пожалуй, его бы устроило какое-нибудь Непростительное. Никогда ещё Джеймс не чувствовал себя настолько Блэком: тёмная кровь предков матери туманила голову яростью и безумием, заставляя забыть об осторожности. Плевать на преподавателей, плевать на однокурсников, наблюдавших за этой сценой, — Джеймс бы не погнушался использовать на Снейпе Круциатус. «Это просто, — говорила мать спокойным, обыденным тоном, не отрываясь от вышивания, лежавшего у неё на коленях. — Это очень просто, если ты действительно хочешь причинить человеку боль». Джеймс хотел. Но не успел: появилась Лили. «Что ж, все в сборе», — подумал он.

Драккл, ему даже не нужна была её «благосклонность». Ему просто была необходима победа. Поттер хотел, чтобы Лили увидела своего... — от мысли, насколько слизеринец был для неё «своим», рот наполнился горькой слюной, и Джеймса едва не вырвало — ...своего Снейпа поверженным. Она ведь любит силу, эта девчонка. Силу. Власть. И ум, как то, что расчищает путь. Снейп был страшен, как смертный грех, и уныл, как лекция по Истории магии. Так что единственное, что могло привлечь Лили, — его ум и связи. Карьера в проклятой организации Волдеморта, строившего из себя спасителя, пришедшего изменить мир и отдать его в руки «верным». Так пусть Лили узнает, думал Джеймс, кто здесь слабак, — несмотря на свой аршинный, исписанный мелким бисерным почерком пергамент по Тёмным Искусствам, — а кто победитель.

И Джеймс мог бы поклясться, что у него почти получилось. Он видел в её глазах сонное снисходительное одобрение и лёгкий интерес. Как староста, она могла бы — да что там, была обязана — снять с них баллы и сообщить декану. А она не сняла и не сообщила. Лили наслаждалась процессом. И подначивала Джеймса продолжать... Пока одно единственное слово не шлёпнулось между ними, словно комок слизи: «грязнокровка». «Ты такой же, как Снейп!»

«Отлично, дорогуша, я такой же, как он. Только я не называл тебя «грязнокровкой». А он назвал. И он имел тебя, он трахался с тобой по всем закоулкам этого паршивого замка. Так в чём дело? Может быть, в этом?»

Джеймсу чудилось, что он сходит с ума. Казалось, он должен был получить реванш и успокоиться. А вместо этого чувствовал себя так, словно это его только что отвозили лицом по грязи. Он завяз в этой истории, беспробудно завяз. Вокруг сердца смыкались всё туже и туже тонкие паучьи лапки с острыми коготками. А он смеялся, отмечал с друзьями сдачу СОВ, приставал к хорошеньким официанткам. Пока вчера не напился так глухо и окончательно, что Сириус принял решение не «сдавать тело» на руки старшим Поттерам, а принести друга к себе. Тем более что с завтрашнего дня начинался сбор Ордена Феникса, для которого Сириус милостиво предоставил «свою скромную жилплощадь».

Придаваясь подобным размышлениям, Джеймс привёл себя в порядок, побрызгал в лицо холодной водой и, слегка придя в себя, начал тихо спускаться по лестнице, надеясь найти на первом этаже кухню и прихватить себе что-нибудь съедобное. В гостиной раздавались голоса. Поттер различил интонации Молли Уизли, жены одного из орденцов (очень рыжей и всегда очень беременной). Её собеседница говорила тише, так что и слов было не разобрать. По пути на кухню Джеймс чисто из любопытства заглянул в гостиную. И увидел Лили...