Я — тот, кто тебя уничтожит

Лишь ночью, когда все были уверены, что я сплю, я прокрадывалась из своей комнаты через окно и взбиралась на крышу, где уже был ОН. Доминик слабо кивал мне в подобии приветствия, порой не делал и этого, но ничего против того, чтобы я садилась рядом с ним, не имел. Мы сидели молча, каждый думая о своем, и с каждым разом я ловила себя на мысли, что так или иначе все мои мысли скатывались к Доминику, даже если размышляла о родителях, вспоминала прожитый день, обучение, так или иначе мысленно выходила к этому мужчине, которого я не понимала. А после я засыпала, а просыпалась уже в своей постели…

Так длилось до тех пор, пока я не попалась отцу на попытке сбежать на наши «посиделки». Он накричал на меня, а когда я в лоб спросила о причине, почему не могу видеться с тем, кого отец же и привечает у нас уже пять лет, получила лишь угрозу в том, что меня посадят под замок и будут держать там все то время, что в замке находится Доминик.

Я не скажу, что скандалили мы с отцом громче обычного, но чего мы оба точно не ожидали, что на моем балконе, спрыгнув с крыши, появится Доминик и с веселой улыбкой поинтересуется у отца, в чем он видит проблему моего с Домиником общения.

– Ты сам знаешь о причинах, – впервые сорвавшись и не тая ненависти, прорычал отец своему гостю.

– Нет, не знаю, – не согласился беловолосый. – Я знаю лишь то, что ты хочешь обвинить меня в своих грехах. Я даже могу их озвучить. Уверен, что хочешь этого?

Отец дернулся, затравленно посмотрел на меня, а после смиренно вздохнул и отступился, а Доминик коротко дернул головой, чтобы я подошла.

Но я осталась рядом с отцом, задетая его ранимостью и болью, что отразилась на резко постаревшем лице. Как-то внезапно в глаза бросилась седина среди таких же красных волос, что и у меня, которую я прежде не замечала…

– Мы встретимся завтра, – то ли пообещала, то ли спросила у мужчины, который никак не отреагировал на то, что я его не послушалась.

– Как пожелаешь, птичка, – безразлично отозвался Доминик, после развернулся и спрыгнул с моего балкона на третьем этаже…

– Папочка… – позвала я отца, в желании успокоить.

– Прости меня, доченька, – прохрипел он.

– За что? – удивилась я быстрой смене его настроения.

– За то, что допустил… – ответил он, а после без объяснений вышел из моей комнаты, а мне же оставалось лишь лечь в постель, размышляя над произошедшем.

***

– О чем ты думаешь, птичка? – спустя несколько дней, неожиданно произнес Доминик.

– Я не люблю, когда ты называешь меня «птичкой». Я – Аннабель! – капризно произнесла я.