Я тоже её люблю (СИ)

— Как ты могла, а? — срываюсь на крик, потому что тормоза давно отказали, а беспокоиться о том, что кто-то из родителей может меня услышать — мне давно плевать. — Тебе мужиков других мало? Чего ж ты, курица тупая, под женатого легла? Да ещё и под кого? Мужа родной сестры. Тебе самой-то не противно было? Он же старый для тебя, Яна!

Яна отрицательно качает головой. И глотает слёзы, которые катятся по её щекам в три ручья.

Опять хватаюсь за подушку и, замахнувшись нею, всё же опускаю руку. Подушку швыряю на пол. От бессилия топочу ногами.

Чёрт… же. Чёрт!

На мои крики прибегает мама. Остановившись за моей спиной, она тяжело дышит, явно не понимая, что тут только что произошло.

Беру себя в руки. Заправляю за ухо волосы. И не оборачиваясь, говорю:

— Мама, ты как раз вовремя. Мы тут с сестрой бурно обсуждали последнюю новость. Как? Ты ещё не слышала?

Обернувшись, смотрю на маму в упор. И замечаю в её глазах страх.

Подхожу к маме, беру её за руку и подношу к своим губам, чтобы поцеловать. Целую и плачу, потому что сердце моё разрывается на куски. Я столько лет была заложницей Батурина, спасая любимую мамочку. Я пожертвовала собой. Я вонзила в спину нож любимому мужчине. И всё для чего?

— Юля. Яна. Девочки, что происходит? — спрашивает мама, заглядывая за мою спину.

— Эта дрянь, — жестом показываю на младшую сестру, — связалась с женатым мужиком. И теперь беременная от него.

Ошалело хлопая ресницами, мама устремляет взгляд на мою сестру и шевелит губами: “Это правда?”.

— Правда, мамочка, — отвечаю вместо Яны и добиваю маму окончательно: — а знаешь, кто отец твоего будущего внука, мам? Это Батурин. Мой муж. Представляешь?

Юля

Ошарашенно хлопая ресницами, мама переводит взгляд с меня на сестру. И открыв рот, жадно глотает воздух. Яна предательски молчит. А я едва держу себя в руках, продолжая гореть от негодования.

— Что? — наконец-то произносит мама и, получив мой кивок, хватается рукой за сердце.

Подбегаем с Яной к маме одновременно. Отводим её к кровати и усаживаем на постель. Янка выскакивает из спальни, а я сажусь рядом с мамой и обнимаю её за плечи.

Упрямо качая головой, мама бубнит себе под нос: “Не может быть. Нет. Я не верю”.

— Может, мамочка. Это правда. Ты бы видела лицо Батурина, когда моя глупая сестра прислала мне на телефон сообщение, — говорю уже относительно спокойно, хотя внутри меня всё ещё бушует ураган.

— Юля, но как так, а? Я не понимаю. Вы же сёстры… Да что ж это такое? — взявшись за голову, мама растирает пальцами виски и прикрывает глаза.

В спальню входит сестра. Держа в руках стакан воды, Яна просит меня оставить их с мамой наедине. Я до последнего возражаю, пока мама не просит меня о том же самом.

Нехотя поднявшись с кровати, медленно плетусь к выходу. И напоследок оборачиваюсь. Встретившись взглядом с сестрой, смотрю на неё как на врага народа, предательницу! Гадина какая… Жизнь себе испортила идиотка. Её ребёнок никогда не станет Батуриным, потому что Тагир этого не позволит! А мелкая дрянь редкостная тупица, раз наивно полагает, что залезть к Батурину в трусы — равно выйти за него замуж. Ха! Такого ребёнком не возьмёшь. Он же на всю голову чокнутый, помешанный на мне и это, кажется, уже не излечить.

Брожу по дому, не зная, куда деть свои эмоции. Хочется крушить всё вокруг, топать ногами как маленькая пятилетняя девочка и как в детстве кричать: “Я так не играю. Всё”. А вот и не всё… Потому что игра только начинается. Понятие не имею, чем всё закончится, да и мне уже всё равно.

Теперь и у меня перед Батуриным есть весомый аргумент, который заставит его держаться на расстоянии. Тагир, возможно, попытается избавиться от ребёнка, но я из кожи вон вылезу, чтобы ребёнок родился. В суд подадим о признании отцовства. Сомневаюсь, что выиграем дело, но репутацию Батурину испортим. Он вряд ли захочет такого позора, а значит, отныне будет играть по моим правилам!

***

Утром просыпаюсь от дикого ора, доносящегося из коридора. Оторвав голову от подушки, только успеваю подумать о том, какой был классный сон, в котором я выхожу замуж за Егора, как в спальне распахивается дверь и в комнате появляется отец. Красный как помидор, потому злой до чёртиков.

Спросонья с трудом понимаю, что происходит. Но когда вижу за спиной отца взволнованную мать, детали пазла складываются в цельную картинку.

Что ж… Так даже к лучшему. Видимо, бог решил помиловать меня грешную и избавить от золотых оков Батурина.

— Почему ты ни о чём мне сказала? — рычит отец, приближаясь ко мне размашистым шагом.

Приподнявшись, пячусь к спинке кровати. Потому что такого разъярённого отца я даже не видела, когда в день сватовства отказалась выходить замуж за Батурина.

— Почему вы с матерью молчали столько лет? Да что ж вы за люди-то такие? — отец устрашающе нависает сверху, а я смотрю на него снизу вверх и чувствую, как язык прилипает к нёбу.

— Тимур, — мама подходит к отцу со спины и осторожно касается его плеча, — ты был после инфаркта. А мы с дочерью не хотели тебя расстраивать. Тагир помог всё решить.