Я — твоё солнце

Повеселев от этого нейронного фейерверка, я решила рассказать парням о Фантине, её волосах и зубах.

Знаю, что не следует так делать, но не могу не сравнивать: с Элоизой я никогда не переживала таких насыщенных моментов. Она предпочитала болтать о косметике.

Ужас. Я говорю о ней в прошедшем времени

Один раз у Виктора зазвонил телефон, и он удалился: его голос резко изменился, и я знала, что это была Адель. Такая тёплая, даже… интимная интонация. Мне показалось, что моё сердце обрабатывают овощечисткой.

— Хочешь чаю?

Я последовала за Джамалем на кухню. Его голос звучал тускло.

Виктор показался минут через десять.

— Адель приедет на Новый год в Париж!

— Супер! — воскликнула я как можно радостнее.

— А! Наконец-то мы с ней познакомимся! — добавил Джамаль.

И мы обменялись странными подмигиваниями.

Ну вот и вся история, завтра в школу. На дворе ночь, 1:27. Изидор улёгся под дверью в мою комнату и испускает тихую прерывистую череду пердежа, врывающегося ко мне внутрь. Ненавижу этого пса.

Я и забыла, что Элоиза уезжала в Испанию. Моё лицо бледное, как гипс, а её — загорелое, как све-жевыпеченная булочка. Однако это единственное, что я заметила, потому что она шагала в пятнадцати метрах впереди, прилипнув к пустоголовому Эрванну. Я замедлилась, чтобы случайно не поравняться с ними, и подождала, пока они зайдут в Питомник, прежде чем проникнуть внутрь.

— Месье Думак заболел, — сообщил Виктор, едва заметив меня в зале, — пойдёшь с нами в кафе повторять историю?

Вот и в моей жизни что-то началось.

Теперь я часть команды.

У Джамаля железная логика и слоновья память, из которой ничего не исчезает. Он делает таблицы, подчёркивает, выделяет — короче, обладает невероятными способностями к синтезу. Виктор же размышляет, задаёт вопросы, улавливает термины, разбирает их на части, пока не дойдёт до самой сути. Понятия не имею, что они во мне нашли (точнее, знаю: ничего), но благодаря этим двоим я начинаю подниматься со дна.

Пришлось на время отложить «Отверженных». Скучаю по Жану Вальжану. И по Козетте. А ещё не терпится познакомиться поближе с Гаврошем.

Иногда я краем глаза высматриваю Элоизу. Мысли о том, что она на всех углах липнет к нёбу Эрванна и тусуется с его бандой крикливых какаду (простите, я вас очень люблю, какаду), меня сокрушили окончательно. Но большую часть времени я болтаюсь с Джамалем и Виктором (на шее у которого я заметила ещё одну крошечную родинку — в тот редкий момент, когда он снял свой шарф).

Я получила тринадцать из двадцати по философии. Когда мадам Шмино, одетая в чёрную узорчатую блузку, открывающую её слишком загорелое декольте, объявила мою оценку, сдвинув очки на кончик носа, я чуть не перевернула парту, как в вестерне, и не бросилась в её объятия. Спокойствие, Дебо. Её отстранённая поза — можно подумать, у неё вместо позвоночника железный стержень — поубавила мой пыл. После урока, пока остальные с гомоном собирали свои вещи, мадам Шмино жестом подозвала меня к себе. Дрожащими руками я взяла свои шмотки и подошла к её столу. Виктор и Джамаль уже свалили вместе с большей частью класса. Я не знала, о чём хотела поговорить мадам Шмино, однако, немного подумав, могла догадаться. И почему она собирала свои вещи с грацией дряхлого ленивца, да к тому же даже не глядя на меня? Вдобавок к этой пытке Таня и её компания подружек тоже не торопились и собирались, словно толпа бабулек в шлёпанцах.

— Мадемуазель Лувиан!

Таня подпрыгнула. С высоты кафедры мадам Шмино смерила её взглядом.

— Да, мадам?

Эти выпендрёжные слащавые интонации… Я знаю, что у неё в голове, вижу это желание нравиться, стопроцентную уверенность: я супер и телом и разумом, не злитесь, я родилась такой.

Стерва.

— Вы что-то потеряли?

Танина навязчивая улыбка испарилась.

— Нет, мадам.

— Ну тогда ускорьтесь, урок окончен.

Злобные крошечные челюсти Тани пережёвывали воздух.

— И закройте за собой дверь! — прикончила её мадам Шмино.

Так тебе и надо, бубонная чума в туфлях на платформе.

В классе неожиданно повисла тишина. Мадам Шмино поправила очки.

— Вы воспользовались приёмом.

— Рада, что это заметно.

— Хорошее начало, Дебора. Теперь я предлагаю вам следующее решение вдобавок к нашему согласованному плану: представьте, что обращаетесь к кому-то, кто совершенно не владеет темой.

Наверное, моя неуверенность в том, как именно воплотить в жизнь её совет, красными буквами замигала на лбу, потому что она продолжила:

— Иногда вы слишком торопитесь. И я не имею в виду, что вы халтурите, просто предполагаю, что иногда забываете об основах вашей аргументации, поскольку они вам кажутся очевидными. Боюсь вас разочаровать, но я не телепат. Вам нужно проработать своё изложение целиком и полностью. И решение здесь простое: спросите себя, с кем вы говорите. Если вы пишете, обращаясь к несведущему читателю (и я не имею в виду идиота, заметьте разницу), то вам придётся начать с самого начала и представить ему свою идею со всех сторон. Вам надо изложить всю суть.