Я твой день в октябре

Немая сцена напоминала гоголевскую, которая долго длились после слов Городничего «Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие». Только у Гоголя среди присутствующих сразу же возник испуг и разные противоречивые чувства.

А в Лёхиной комнате все, кроме Надежды, онемели от того, как непринужденно, весело и лихо донесла неожиданную весть тёща.

Мама, ожидавшая свою квартиру в восьмилетней очереди, доложила о получении своего ордера семье плача и утирая беспрерывные слёзы кухонным вафельным полотенцем.

– Ни хрена так! – взял в руки ордер Лёха. – Коммунистические блага посыпались на неподготовленный народ. Чем заслужила студентка Альтова такую премию? Не будучи пока профессором, премировали её как нобелевского лауреата. Бурные аплодисменты!

Лёха подбросил несколько раз над головой связку ключей, бросил их на секретер, хмыкнул, закурил прямо в комнате при беременной женщине. Но сразу и вышел. Сел перед подъездом на скамейку, почесал затылок, матюгнулся вполголоса, а полным голосом произнес.

– Ну, всё, бляха! И ты, Алексей, наконец, попался в сетку. Теперь, Алексей, ты в неоплатном долгу перед Родиной, партией и лично Игнатом Ефимовичем Альтовым. Поймал-таки! Молодец! Чтоб я сдох!

С балкона мама крикнула тихо, чтобы соседи в открытые форточки не поняли ничего. Не разобрали чтобы:

– Алексей! Простынешь! Давай быстренько домой. Нам через десять минут ехать!

Батя к ней подошел, через перила перегнулся.

– Старик, не дури. Точно простынешь. А в командировку послезавтра я за тебя поеду? У меня – во, сколько дел и без твоих! Давай бегом.

Соседка Заславская с третьего этажа услышала-таки. Вывалилась на балкон свой.

– Ничего не случилось, Людмила? Лёша, у тебя всё в порядке?

Соседка, мама говорила, очень хотела через Лёху упросить секретаря обкома Альтова, чтобы он дал команду ректору института, где работал преподавателем философии и обществоведения её муж Валентин Геннадьевич. Она считала, что именно ректор делает всё так, что мужа третий год подряд заваливают на защите кандидатской диссертации. Мама, как могла отбрёхивалась, оттягивала, придумывала плохие отношения зятя с тестем. Но Заславская имела стойкость, видела цель и добиралась к ней через регулярную долбёжку Людмилы Андреевны, терпеливо веря в то, что Маловичи сдадутся и натравят Лёху на тестя с благородной целью. Сама Заславская видела в перспективе мужа доктором наук и профессором. А рычагов толковых до Лёхиной женитьбы не имела. И теперь, чувствуя реальность воплощения мечты, она полгода выждала, после чего плотно села маме Алексея на уши. К самому Лёхе подойти она побаивалась. Лёха Заславских не любил за изворотливость и патологическое враньё, а потому говорил с ними редко и сквозь зубы.

Нехотя поднялся Алексей со скамейки и вернулся домой. Все уже в рядок сидели на диване. Ждали. Только батя пил чай на кухне и читал вчерашние «Известия»

– Алексей, – сказала обиженно Лариса Степановна. – Ну, что случилось? Радость у вас в семье, а ты бычишься, норов показываешь, как конь необкатанный.

– Необъезженный, – поправила её Надя аккуратно, обняв для смягчения реакции. Мама её терпеть не могла, когда ей делали замечания. Но вытерпела.

– На хрена квартира нам так шустро? – Лёха встал перед диваном и руки сунул в карманы. В глаза ему никто не смотрел. Злые были глаза у парня, как и интонация. – Год прожили. Студенты оба. На кооперативную квартиру нет денег. В очередь на получение записаться негде. Я ещё не отпахал полный год в редакции. Рано лезть в список. Надежда вообще хату получить не может. Студентам только место в общаге светит. И то не всем. Стало быть, квартира блатная. Любой дурак поймёт.

– Пусть понимает как хочет, раз дурак. А умные завидовать не станут. – Тёща засмеялась. – Чему завидовать-то? Надежда же не машину персональную с шофёром заимела, ректором института её не назначили. А квартира эта мне в областном Доме политпросвета по очереди подоспела. Тоже пять лет записана была. Вот так совпало.

Лёху прорвало. Он взял Надю за руку и аккуратно поднял. Поставил рядом.

– Вы что, разводитесь с Игнатом Ефимовичем? Ещё пять лет назад надумали?

На кой пёс лично вам квартира ещё одна? Вы же мне говорили, что никогда не врёте! – Алексей повернул Надежду лицом к себе. – Тебе тут плохо жить? Учить английский не дают? Загоняли домашним непосильным трудом? Стираешь с утра до ночи, кастрюли вылизываешь, мама моя поедом тебя кушает, со света сживает? А батя, наверное, материт несчастную девушку на весь дом без причины, для устрашения? Чего не так-то?

– Ребенок скоро родится, – Надежда вырвала руку и снова села на диван между двумя мамами. – Я учу допоздна. Ты шарахаешься по своим делам до ночи почти. Значит, я сама должна буду всё должна успевать. А мамин дом рядом. Она будет помогать за ребенком ухаживать, еду готовить. Мне-то пока диплом не получу, когда всё успевать?