Я – твой должник

– Конечно! – Лейла, как обычно, не заморачивается. Она уютно устраивается рядышком со мной. – Фикси, давай яичницу пополам поделим. Тебе нужно что-нибудь съесть. А потом… – В ее глазах загораются искорки. – Сделаем тебе маникюр!

Глава четырнадцатая

Дом Ханны – словно из каталога Джона Льюиса. Вся мебель оттуда, и даже подушки с занавесками. И для свадьбы она половину всего там накупила, а половину в «Фаррз», сочеталось очень неплохо. Все хорошего качества, без выпендрежа… со вкусом.

По-моему, дом Ханны отлично передает ее характер. Такой спокойный, умиротворяющий. Но сейчас Ханна совсем другая. Она на взводе. Брови сведены. Она мечется по опрятной белой кухне и кусает морковку.

– Он знать ничего не хочет! – твердит она. – Пыталась до него достучаться – ни в какую.

– Может, присядешь? – Меня ее суета слегка нервирует. Но Ханна занята своими мыслями и ничего не слышит.

– Что сталось с «воспроизведением и взращиванием потомства»? – спрашивает она вдруг. – Куда все делось?

– Что? – Я хлопаю глазами.

– Это с нашей свадьбы, – нетерпеливо отмахивается Ханна. – Брак нужен «для воспроизведения и взращивания потомства». Это я Тиму говорила. Тим, спрашиваю, ты меня вообще слушал?

– Ты цитировала брачный обет? – недоверчиво спрашиваю я.

– Надо же как-то до него достучаться! Что с ним случилось? – Наконец Ханна плюхается за стол. – Повтори еще раз, что он сказал.

– Кажется, он очень нервничает, – осторожно говорю я. – Немного сбит с толку. Он сказал, что завести ребенка – это… это…

Только не ляпнуть про «кошмар».

– Что? – требует Ханна.

– Трудно, – помолчав, выкручиваюсь я. – Тим думает, что будет тяжело.

– Надо полагать! – горестно отзывается Ханна. – Но разве ребенок этого не стоит?

– Пожалуй, стоит. – Я закусываю губу, вспомнив затравленный взгляд Тима. – Кстати, что такое «Ла Мас»?

– Что?

– Или «Ла Марс».

– «Ламаз»! – осеняет Ханну. – Это целая система. Подготовка к родам, игрушки…

– Отлично. А Аннабель Кармель – это кто?

– Это гуру детского питания! – тут же сообщает Ханна. – Надо начинать с полугодовалого возраста. Лотки для льда.

Опять белиберда. На черта ей лотки для льда, что она несет?

– Ханна, – осторожно говорю я. – Ты еще не забеременела. Зачем сейчас говорить о том, что понадобится, когда ребенку будет полгода?

– Я все продумываю заранее! – Ханна удивлена, что я не понимаю очевидного. – Надо подготовиться!

– Но не настолько же! Не надо решать проблемы до того, как они появились!

– Ничего подобного! – мотает головой Ханна. – Нужен четкий план. Надо все собрать. Составить списки необходимого.

Списки? Во множественном числе?

– И сколько уже у тебя списков? – как бы между делом спрашиваю я.

– Семь.

– Семь?!

Кофейная чашка со стуком выскальзывает у меня из пальцев.

– Ханна, на фига тебе семь списков необходимого для ребенка, который еще даже не зачат? Ты совсем сбрендила?

– Ничего я не сбрендила! – защищается Ханна. – Ты же знаешь, я люблю, чтобы во всем был порядок.

– Ну-ка, дай их сюда, – требую я. – Хочу посмотреть.

– Хорошо, – после паузы говорит Ханна. – Они наверху.

Мы поднимаемся по сверкающей чистотой лестнице в комнату, отведенную под детскую. На пороге я зажимаю рот рукой. Охренеть.

Комната смахивает на штаб руководства криминального расследования. Массивная доска на стене увешана карточками-напоминалками типа: «Найти курс йоги для детей», «Второе имя, если будет мальчик» или «Узнать про риски эпидуральной анестезии». Рядом прилеплены густо исписанные листы бумаги: «Послеродовой период – надо», «Образование – надо», «Медосмотр – надо».

– Главное, конечно, в компьютере, – объясняет Ханна, включая свет. – Это так… Дополнительно.

– Главное – в компьютере? – слабым голосом повторяю я.

Ничего удивительного, что у Тима крыша поехала. Мне и то нехорошо стало. Я, конечно, в детях не разбираюсь, но это явно ни в какие ворота.

– Ханна… – начинаю я и умолкаю. Черт, как бы это сказать? – Ханна… А зачем?

– Что зачем? – с несвойственной ей резкостью огрызается Ханна. Ее наконец проняло.

Я беру ее за руки и держу, пока она не поднимает на меня глаза. Какой у нее усталый вид. И измотанный. Моя сильная, спокойная умница-подруга так уязвима. Когда она смеялась последний раз?

– Ты не составила список всего, что понадобится, пока у ребенка не будет отдельного дома? – мягко поддразниваю я. – Ничего из праздников не забыла? Смотри! А совершеннолетие где? Ну-ка, пошли, погуглим, что там нужно!

Щеки Ханны слегка розовеют.

– Ты же знаешь, я люблю все дела расписывать, – бормочет она.

– Знаю, – киваю я. – Ты на этом сдвинута.

– Ничего я не сдвинута! – Ханна до глубины души потрясена таким словом. На лице у нее написано: «Я профессионал с мебелью от Джона Льюиса! На чем я могу быть сдвинута?!»

– Немного все-таки есть, – не отступаю я. – И тебе это не идет на пользу. И Тиму тоже.

Я выпускаю ее руки и указываю на комнату.

– И уж точно это не на пользу ребенку, потому что при таком размахе он никогда не родится.

– Я же просто… готовлюсь к трудностям. – Поникшая Ханна опускается на кровать. – Не понимаю, как это у других получается!