Наама вспоминала их последние ночи. Совсем другие, не сопряженные с насилием, без наркотика и принуждения. Когда можно было просто расслабиться, отдаться умелым мужским ласкам и получать наслаждение. Снова и снова.
Она ненавидела его за насилие и властность. Боялась, как боится скотина гневливого хозяина. Но что самое ужасное — она желала его.
Андрос все же сумел надломить ее. Отобрать что-то важное, без чего Наама больше не ощущала себя целостной.
И все же, несмотря на тяжелый каждодневный труд, риск и страх перед будущем, демоница в страшном сне не могла подумать о том, чтобы вернуться к ди Небиросу. Дай Богиня Нааме право выбирать заново, она бы снова сбежала.
А ведь ей сказочно, невероятно повезло. Повезло дважды.
Первый раз, когда на третий день блужданий по лесу оголодавшая до готовности есть кору демоница — в рваном платье, с разбитыми в кровь ногами — наткнулась на этот домик на полянке недалеко от предгорий. Увидев его, Наама чуть было не разрыдалась от счастья и даже не подумала задаться вопросом откуда в непролазных дебрях человеческое жилье и кому оно может принадлежать?
Как выяснилось, домик охранял защитный контур. И тут беглянку ждала вторая большая удача. Прошедший неделей раньше ураган, свалил одно из деревьев, на которые хозяин домика нанес руны и тем самым создал брешь в защите. Не случись этого, Наама так бы и бродила вокруг невидимой стены, тщетно пытаясь попасть внутрь.
А домик, судя по пожелтевшей спектрографии на стене, на которой пятерка бородатых мускулистых мужиков, улыбаясь, позировали на фоне туши василиска, принадлежал команде душеловов-сезонников. В нем была печка, нехитрая утварь, необходимая для жизни, набор метательных ножей, небольшой охотничий самострел. Даже пара курток и штанов из грубой немаркой ткани нашлись — в самый раз для леса. В сухом прохладном погребе беглянка обнаружила несколько мешков риса и бобов, а также бочонок дешевого виски.
Это было куда больше, чем Наама осмелилась бы просить у Богини.
Поначалу демоница думала остаться на пару ночей. Переночевать в тепле, зализать раны. Но идти было некуда. Разве что снова в лес, не зная дороги, рискуя встретить людей или нелюдей, которые опознают в ней беглую рабыню.
Идти было некуда, и Наама осталась.
Стоял разгар лета. Не меньше четырех месяцев до начала зимы с ее сыростью, пронизывающим холодом и бескормицей. В лесу спела земляника, брусника и малина. На болотце чуть подальше росла крупная и сладкая морошка. Лес полнился грибами — трудно пройти и не наступить, а заросли лещины, тянувшиеся на сотни футов вдоль края оврага, обещали через месяц небывалый урожай орехов.
В окрестностях в изобилии водилась дичь: зайцы, олени, косули. Как, наверное, были бы шокированы прежние подружки и поклонники Наамы ди Вине, увидев, как она пробирается по лесу в мешковатой и уродливой мужской одежде с самострелом наперевес. Как сидит в засаде у тропы, ведущей к водопою, как преследует подранка, чтобы хладнокровно перерезать ему горло и выпустить кровь. Как свежует потом тушу, не кривясь от вида внутренностей.
Нет, ее никогда этому не учили. Как не учили и колоть дрова, копать ямы, растапливать печь и ушивать одежду. Все пришлось осваивать самой, вспоминая прочитанные книги, да свои наблюдения за простолюдинами. Счастье Наамы, что она всегда была внимательна и отличалась хорошей памятью.
А еще она очень хотела жить.
Демоница заботилась о случайно доставшемся ей хозяйстве. Делала припасы, в надежде задобрить сушеными грибами, ягодами и мясом настоящих владельцев своего пристанища. И старательно гнала мысли о том, как станет объясняться с ними, когда начнутся холода и охотники вернуться.
Как знать, может и не вернуться вовсе?
Прикрыв сушащиеся грибы чистой тряпицей, Наама подхватила ведро с отходами и направилась к помойной яме, которую предусмотрительно устроила чуть в стороне от жилища. Подходя ближе, замедлила шаг, нащупывая нож на поясе. Возле объедков частенько можно встретить мелкую лесную живность. Чаще попадались крысы, которыми демоница брезговала, но дважды удалось подбить зайца, а однажды ее добычей стала птица похожая на крупную черную курицу с красным оперением на голове. Названия птицы Наама не знала, но это не помешало ей зажарить и съесть случайную добычу.
На вкус та была хороша. Не хуже той же курицы, разве что пожестче.
Обострившийся за полтора месяца жизни в лесу слух, уловил шорох. Плавным движением демоница вынула нож и швырнула его на звук. Жалобный визг, переходящий в хрип подсказал, что бросок удался. Раздвинув кусты, она обнаружила тушку барсука и довольно хмыкнула. Отличная добыча, не придется завтра идти на охоту.
Перерезав зверьку горло, она вывалила объедки в яму. И, подхватив трофей за задние лапы, пошла обратно. Кровь капала, оставляя кровавую стежку на примятых шагами травах.
Наама дошла до поваленного дерева. Того самого, открывавшего проход к ее жилищу. И замерла, мгновенно подобравшись.
Перед домиком кто-то был.