Я твой, Родина

Юрий сидел в танке. Над головою — открытый люк и ослепительно синее небо. Он мысленно сравнил его с Сониными глазами и подумал, что, наверное, сейчас Соня волнуется за него. Он взглянул на ее фотографию, прикрепленную над смотровой щелью, и почувствовал, что ему хочется боя, в котором он совершит подвиг. В смотровую щель сквозь триплексы виднелись запорошенные снегом и залитые солнцем поля. — Скорее, Ситников, скорее, — подгонял Юрий механика-водителя.

Николай в белом маскировочном костюме стоял на броне у башни, навалясь на нее всем телом, чтобы удержаться на большой скорости. Он наклонился к Юрию и показал карту, где на зеленом фоне были разбросаны черные квадратики. Возле деревушки, условно названной по коду «Сокол», синим карандашом нарисованы ромбики — танки противника.

«Тридцатьчетверки» стремительно спускались в низину. От топота плоских звеньев гусеничных лент с телеграфных проводов вдоль дороги сыпался снег.

— Давай свернем влево, пойдем по лощине. С высоты не возьмешь: высунешься — сожгут, — предложил Николай.

Юрий вынул свою карту и показал на черту, проведенную красным карандашом:

— Маршрут мне дан прямо, надо спешить.

Он говорил с включенным ларингофоном. Радист держал рацию на передаче. Слова Юрия слышали все экипажи. Николай возразил:

— Зачем рисковать?

— Риск — благородное дело, — настаивал Юрий.

— Соваться в лоб, когда можно подскочить незаметно?

Юрий выставился из люка над башней. Слева, вдоль шоссе, куда советовал двинуться Николай, рос густой подлесок. По нему можно было скрытно подобраться к деревушке с фланга.

«А мы нагрянем прямо» — решил про себя Юрий, скрылся в башне и скомандовал танкам развернуться в линию.

Две «тридцатьчетверки» съехали со шляха и, тяжело рыча, полезли на бугор. Танк Юрия пошел прямо и опередил их: по дороге подъем был не так крут.

Вот за горбом возвышенности показались дымки из труб. Потом — черные крыши, с которых посдувало снег.

— Осколочный! — приказал Юрий.

Орудием управлял Михаил Пименов. Он не успел и опустить ствола, чтобы взять в прицел домики впереди: частые трассы бронебойных оттуда застилали все перед глазами. По броне загрохотали пули крупнокалиберных пулеметов. Юрий отпрянул от смотровой щели и захлопнул верхний люк. Никто из экипажа не успел разглядеть, откуда бьют пушки и пулеметы противника. Водитель Ситников сдержал машину и подал ее задним ходом в подлесок. Вражеский снаряд ударил по башне и, брызнув искрами, срикошетил. Десантники, как снежные комья, отколовшиеся от глыбы, попрыгали с танка.

— Лейтенант, «Буря» спрашивает обстановку, — сообщил Юрию радист.

— «Буря?» Включи скорей меня.

Сквозь радиопомехи в наушниках тревожно звал девичий голос.

— Сообщите обстановку! Сообщите обстановку! Прием. Я — Буря. Прием.

— Дошел до «Сокола», — закричал Юрий. Веду бой. Противник неизвестен. Это — я, Соня. Веду бой. Прием.

Комбриг сам был у рации и вмешался в перекличку:

— С кем ведешь бой? — спросил он, подразумевая: «Какие силы у противника?»

Юрий не ожидал, что вместо Сони заговорит комбриг.

— С немцами, — ответил он и растерянно выглянул из люка.

В стороне от тракта, на возвышенности, два его танка завязали перестрелку. Они поднимались наверх, стреляли раз-другой и отодвигались назад. Из-за высоты по ним летели, оставляя в воздухе огненные линии, снаряды и цветные очереди крупнокалиберных пулеметов. Десантники пробирались вдоль пролеска к деревушке и были уже далеко впереди. Юрий взглянул на них и понял: никакого подвига у него не получается. Ему так захотелось не отставать от Николая, что он вне себя закричал своему экипажу:

— Вперед, по лесочку!

Машина ринулась и, подминая березки, обогнала автоматчиков. Ситников сделал излишне большой крюк, но Юрий на это уже не обратил внимания. Он приказал по радио двум танкам продолжать артиллерийскую дуэль. А Ситников сообщил:

— Идем с фланга!

Малков, сам не замечая, решил действовать так, как предлагал Николай.

«Тридцатьчетверка» на полном ходу прошла сквозь кусты, выскочила на огороды и замерла. Впереди, не замечая танка, проползала немецкая самоходная пушка «Фердинанд».

— Бей! — заорал Юрий.

Михаил Пименов выстрелил прямо, как было заряжено, осколочным, и попал точно в черный крест на желтом боку. Но снаряд взорвался, едва коснувшись брони, и не повредил ее. Юрий начинал горячиться.

— Бронебойным! Огонь!

Танк без его команды подался еще вперед на два-три десятка метров и снова встал. Юрий приник к смотровому триплексу. Пока заряжающий подал снаряд, вражеская самоходка успела развернуться и стала брать орудием угол возвышения.

Кто успеет раньше? Весь экипаж прильнул к триплексам. Вот уже виден черный овал немецкого жерла. Сейчас орудие подымется еще. Черный овал станет круглым… Пименов, оттопыривая губы, вертел ручку прицельного механизма. Губы его топорщились все больше и больше и, когда вытянулись до предела, он нажал спуск. Танк дрогнул и помчался дальше. Радист застрочил из пулемета. Сзади десантники бросились «на-ура». Миновав зажженную немецкую самоходку, в которой лопались снаряды, машина влетела в деревушку.