Я твоя черная птица

— Тогда ты бог, — сказала я.

— Я? — Веторио посмотрел на меня более чем удивленно, — странные вы какие-то…

Мы долго разглядывали друг друга, словно изучая. Я его понимала. Я тоже не раз мечтала стать простым человеком, просто женщиной. Мы были похожи, но если ему нельзя было быть злым, то мне запрещалось быть доброй. Наконец я подумала, что пора бы что-нибудь сказать.

— Тебе нравится у Конрада? — спросила я.

— Да, — ответил он, — я тебе за это очень благодарен, впрочем, не только за это.

— Вижу-вижу, — я кивнула на букет.

— Это не вся моя благодарность, — улыбнулся Веторио.

— Вот как? У тебя есть что-то еще?

— Конечно. Только ты должна мне довериться. Ровно на пять минут.

— Как это довериться?

— Совсем.

— Ну, знаешь…

— Я же бог!

— Хорошо, — я отложила свой рисунок, — что мне делать?

— Ничего, — сказал он, — просто не шевелиться.

Я расслабленно откинулась на спинку стула. Веторио подошел сзади и стал распускать мне волосы.

— Тебе не нравится моя прическа? — усмехнулась я.

— Скоро узнаешь, — ответил он загадочно.

Мне показалось, что я сразу превратилась в теплый жидкий кисель. Руки у него были осторожные и ласковые, ни одна моя служанка не обращалась с моими волосами так проворно и безболезненно. Он расчесал меня, потом достал из кармана флакончик и посыпал мою голову какой-то серебристой пылью, потом снова расчесал.

— Как тебе идет, когда ты послушная, — проговорил он довольно, — я думал, ты умеешь только командовать.

С этими словами он достал другой флакон и стал наносить мне на лицо нежное голубоватое вещество, запаха у него не было, и я даже отдаленно не догадалась, что это такое.

— Не двигайся, — предупредил Веторио, — не мешай мне…

Теперь его пальцы бегали по моему лицу, я сидела, зажмурившись от блаженства, мне было хорошо, и мне было всё равно, что обо мне могли бы подумать.

— Потерпи еще чуть-чуть, — сказал он, как будто я мучилась, а не наслаждалась, и уверенно расстегнул мне платье на груди.

Я позволила ему даже это. Я не шелохнулась, и он смазал голубоватым кремом мою шею и грудь. Наверно, если б он раздел меня совсем, у меня и тогда не хватило бы воли сопротивляться!

— Пока всё, — сказал Веторио.

Я подошла к зеркалу. Лицо и правда посвежело и приобрело ровный и нежный цвет, волосы стали шелковистыми и мягкими, глаза тоже сияли, но тут, я думаю, кремы были ни при чем.

— Ну, спасибо, — сказала я.

Веторио смотрел на меня с одобрением, он был доволен своей работой.

— Только волосы пока не заплетай, пусть так побудут… и на солнце пока не показывайся.

— Не могу же я ходить по замку как русалка?

— Зачем тебе куда-то ходить?

Он как-то странно это сказал, у меня екнуло сердце и ослабли коленки. Потом я разозлилась на себя, потому что, хоть я и посвежела немного, между нами всё равно была целая пропасть. Он был дамский мастер, который беспокоился о своей клиентке, что тут еще можно было предположить?

— У меня, знаешь ли, много дел, — заявила я.

— Веста, — он взял меня за плечи, и мне показалось тогда, что я маленькая и безвольная, как тряпичная кукла, — зачем тебе всё это? Отдохни… Хочешь, я расскажу тебе про сиреневую планету с голубым солнцем? Или про огромную оранжевую с пятью лунами?

— С пятью?..

— Или сказку о звездной любви, хочешь?.. Или о большом белом городе, где все люди счастливы и всемогущи как боги…

Он хотел, чтобы я что-то поняла, он о чем-то меня просил. Я забыла всё: и кто я, и куда мне надо.

— Я никуда не пойду, — прошептала я совсем беспомощно.

Веторио не выпускал моих плеч.

— Скажи… ты ведь испугалась за меня?

— Конечно…

— Ты ведь не знала, что я монстр?

— Что ты бог, — поправила я, я не сомневалась, что Веторио — это то же, что и Мим, только из плоти и крови.

— Веста, ты и правда считаешь меня богом? — спросил он почти с жалостью.

— Конечно, — сказала я уверенно.

— Какие вы тут все дети, — улыбнулся он грустно, — и ты тоже.

— Ну, знаешь, меня девочкой назвать трудно.

— Тебя вообще трудно определить. В тебе есть всё.

И это было сказано так печально, словно я ускользающая из рук золотая рыбка. "Режьте меня на части", — подумала я тогда, — "но чем-то я ему нравлюсь, это невозможно, но это так!"

— Всё ясно, — меня как будто даже начало подташнивать от волнения, — если б ты встретил меня в молодости, то влюбился бы в меня непременно.

— Зачем мне твоя молодость? — искренне удивился он, — я встретил тебя сейчас.

— Прекрати немедленно говорить всякую чушь, — сказала я строго, мне все-таки не следовало забывать о своем возрасте, о котором я с удовольствием бы не вспоминала еще лет двести.

— Какие вы тут все ненормальные, — Веторио пожал плечами, — красота или молодость — это же, как нарядное платье, им можно восхищаться, но оно не есть суть… это всё делается за деньги: розовая кожа, форма носа, цвет глаз, стройные ноги…

— У вас! — сказала я с раздражением и обидой, чем окончательно себя выдала, — где-то там у вас на другой планете, не знаю только, на голубой или на сиреневой… ты можешь говорить что угодно, всё равно это только слова.

— А если я тебя поцелую?

— Не выдумывай.