Я твоя черная птица

— Повторяю, я хотел как лучше.

— Кому? Мне? Сначала дразнишь меня любовью, потом красотой, как будто я игрушка тебе… А что я буду делать дальше, ты подумал? Каково мне снова превращаться в старуху?

— Зачем, если ты этого не хочешь?

— Затем, что я должна быть собой. Мне сто лет, у меня взрослые внуки!

— Ну и что?

Он и правда не понимал. Пропасть между нами была огромная, у нее не видно было краев.

— Ну, вот что, — сказала я раздраженно, — сделай так, чтобы к утру я стала прежней Вестой. В замке Карс было уже достаточно оборотней, чтобы к ним прибавилась еще и я.

— А вот это совершенно невозможно, — услышала я к своему ужасу, — не придумано еще такое средство, чтобы искусственно старить!

— Ты что, издеваешься?!

— Нисколько! Ну, подумай, кому бы пришло в голову просить об этом? Только тебе.

— Что же мне делать по твоей милости?

— Что хочешь. Если ты боишься, что тебя здесь не узнают, уезжай отсюда. Лесовия большая… Ты очень красива, это я тебе говорю, и деньги у тебя есть. Ты сможешь выйти замуж за кого захочешь, хоть за барона, хоть за герцога. И даже сможешь иметь детей. У тебя впереди целая жизнь, если ты забудешь наконец, что тебе сто лет!

Он говорил спокойно и насмешливо, ему было абсолютно всё равно, останусь я в замке, или нет.

— Ты превратил меня в изгнанницу, — сказала я с обидой.

— Зато я подарил тебе молодость.

— Мне не нужна твоя молодость!

Я опустилась на стул и уронила руки. Он меня не любит, ни капельки не любит! Ни старую, ни молодую! Зачем он целовал меня утром, зачем?! Неужели просто не нашел другого способа задержать меня в моей комнате?!

— Помнишь, я спросила тебя, что тебе нужно? И ты ответил тогда: "Остаться в замке".

— Помню. Конечно.

— Спроси теперь меня, спроси, что нужно мне.

— Ну, хорошо, — он устало улыбнулся, — что нужно тебе?

И я ему ответила.

— Остаться в замке.

Веторио смотрел на меня долго и внимательно, словно изучал.

— Только цель у нас с тобой разная, — добавила я, — она просто не может быть одинаковой.

— В этом я не сомневаюсь, — вздохнул он, подошел к столу и выдвинул ящик, в котором звякнули пузырьки, — ладно, Веста, так и быть, состарю тебя лет на двадцать, только умываться тебе уже не придется…

Он гримировал меня почти полчаса. Я наслаждалась движением его пальцев и теплотой его тела, находившегося так близко, что, кажется, протяни руки, и он твой. Но что-то мне подсказывало, что я потеряла его навсегда. Наверное, там у Филиппа. Я там такого ему наговорила! И за что? За то, что он хотел уберечь меня от неприятной встречи со своим двойником? За то, что он поцеловал меня раньше, чем я стала красивой? За то, что не поверила в него!

Но разве это я была? Это была проклятая черная птица, которая появляется во мне незванно, которая лишила меня мужа, приемного внука, а теперь и любви…

Только сейчас до меня дошло, чего я лишилась, и мне стало совсем плохо, хотя казалось, что хуже некуда.

Отражение меня удовлетворило. Волосы стали серебристо-седые, на лице появились морщины и синие круги вокруг глаз, уголки губ скорбно опустились к низу, даже шея состарилась. Чудо исчезло. Мне осталось встать и уйти.

Я уже ни на что не надеялась и бросила последний взгляд на Веторио. Глаза у него были синие и усталые. Мой мастер хотел спать и больше ничего.

18

Осень незаметно приближалась. В траве и деревьях появилось первое золото. Короче стали дни и холоднее вечера.

Мы возвращались с Конрадом с южных пастбищ, которые скоро год как захватил наш сосед барон Нестри. От этого неприкрытого хамства настроение у всех было испорчено, хотя день был прекрасный и солнечный.

Лаиса и Веторио ехали впереди, мы с Конрадом немного отстали.

— Я не могу сейчас воевать с ним, — хмуро признался Конрад, — у меня нет средств. Сначала нужно расплатиться с долгами нашего братца. Он умудрился задолжать самому герцогу Тифонскому!

— Продай фамильные драгоценности, — посоветовала я уныло.

— Это последнее дело — продавать фамильные драгоценности.

— Не собираешься же ты в новый поход?!

— Не знаю…

— Сплошные неприятности! — не выдержала я, мне не хватало только, чтобы снова исчез Конрад.

— Ты стала очень нервная в последнее время, — заметил он, — ты вообще сильно изменилась.

— Да? Чем же?

— Прости, но ты постарела, Веста. Мне казалось, этого никогда не случится.

Веторио перестарался, поняла я.

— Постареешь с вами…

— Говорят, ты перестала заниматься хозяйством?

— Да. В замке и без меня хватает прислуги. А я устала. Вместо меня теперь Фрида, старшая экономка.

— Раньше тебе это нравилось.

— Раньше. Но не теперь.

— Надо тебя чем-нибудь развлечь.

— Куда уж больше? У нас в замке и так не соскучишься!

Я поскакала вперед. Солнце припекало, мы остановились на краю леса пособирать спелую малину, которая висела на кустах целыми гроздьями. В траве стрекотали кузнечики, сладко пахло недосушенным сеном. Веторио подошел и насыпал мне в ладонь целую пригоршню ягод. Я посмотрела удивленно.

— Спасибо тебе за то, что ты ничего не сказала Конраду, — шепнул он мне на ухо.

— Рано или поздно он всё равно узнает, что вы оборотни, — предупредила я.

— Лучше поздно. И потом, я — не оборотень.