"Я у себя одна", или Веретено Василисы

Знаете, чем отличается Баба-яга от отца-алкоголика, от вздорного началь­ника и вообще от "патриархальной фигуры власти" в ее пустившем петуха, фарсовом исполнении? Старуха справедлива. Привередлива, груба, опас­на, — но справедлива. Она не меняет правил игры и выполняет обещания. И потому ее "работы" тяжелы, но не бессмысленны, а ее мир — хоть и тем­ный, но все же это Космос, а не Хаос. И "слуги ее верные" сменяют друг друга как положено, и избушка на курьих ножках действует сообразно си­туации и не путает собственные зад и перед, и пришедшую за светом ис­пуганную девушку Баба-яга хоть и сурово испытывает, но ведь не "кида­ет", не переходит границ в своей абсолютной власти. И потому у этой сказки, как и у любой другой, есть начало, середина и конец (а кто слу­шал — молодец). У жизни — тоже. А вот у хаоса — хоть со строчной, хоть с прописной буквы — нету. Такая уж он, извините, сущность. Мы же реша­ем, как с этой самой "сучностью" поступить, и решаем каждый день. И это, между нами, девочками, свободный выбор...

Одна моя знакомая, очень и очень занятая дама, отдыхает так: отправив ве­чером в пятницу мужа и дочь за город, заваливается спать часов на двенад­цать; в субботу встает как получится и принципиально не застилает кро­вать. Бродит нечесаная, жует на ходу, стряхивает пепел где попало — ну чистая Баба-яга. Бросает газету на пол, когда надоест читать, включает од­новременно музыкальный центр и телевизор, а сама треплется по телефо­ну с неработающей подругой, не знающей цену свободному времени, но ценящей общение с людьми из "большого мира". К вечеру субботы дом выглядит так, словно парочка-троечка изобретательных девятилеток игра­ли там в поиски сокровищ Флинта. Хозяйка в нирване: к телефону не под­ходит, ест руками, плюхается куда нельзя и в чем не положено. Утром в воскресенье все как бы само собой приходит в привычный вид: масштаб разрушений не так велик, как кажется, и к ужину семью встречает привыч­ная подтянутая мама-дама, которая держит в порядке и дом, и свой отдел на работе, и себя самое. Устроить, говоря ее словами, "праздник помойки" удается не каждую неделю, но без него она начинает больше уставать и раздражаться. Особенно ее бесят, естественно, проявления разболтанности и неаккуратности у окружающих...

Дом, каков бы он ни был, может немало рассказать о наших героических попытках усмирить стихию, взять под контроль хотя бы этот небольшой кусочек мира — или о флирте с силами хаоса и разрушения. Некоторые из нас скрывают этот "роман", как связь с непрестижным мужчиной: только заглянув к ним в косметичку или в ящик с бельем, можно увидеть настоя­щий бардак — именно то, что строго-настрого запрещалось с детства. Дру­гие, ссылаясь на а) безумную занятость, б) надоевшее жилье, которое уже не изменить, в) общую усталость и авитаминоз, а также г), д), е) и т.д., бро­саются в пучину беспорядка, и угрызения совести беспокоят их только при неожиданном визите посторонних.

Одна умнейшая женщина средних лет, много видевшая и пережившая и по­неволе ставшая мастером практического самоанализа, говорила мне как-то, что состояние ее жилища порой тонко подсказывает ей, на что обратить внимание в жизни вообще. Например, если образуются какие-то залежи в углах — книг ли, рукописей или моющих средств, — она уверена, что о чем-то упорно не хочет думать, что-то от себя самой скрывает. Если вовре­мя на это обратить внимание и прояснить для себя, в чем дело, свалки по углам разберутся как бы сами собой. А если только себя стыдить, они от этого растут. Рекомендация, видимо, далеко не универсальная и подходит не всем, но идея кажется любопытной.

Есть еще две сферы, где наша склонность к порядку и слегка прикрытая ею любовь к хаосу проявляется болезненно и ярко: это Время и Деньги.

Удивительно, как мы умеем запутываться в сетях собственной занятости, ставить себе самим подножки и взваливать на плечи неподъемные обяза­тельства успеть то, чего успеть нельзя по определению. Перед кем мы, в самом-то деле, отчитываемся? Кому и что пытаемся доказать? Неужели вечная попытка все успеть — то же тайное желание получить подтвержде­ние однокоренных "успеваемости" и "успешности"? Но ведь знаем, что, даже не услышим "садись, пять"... И тут-то возникает спаситель­ная отговорка: ведь когда "слишком много задают", что с нас взять? Успеть бы хоть что-то, хоть как-то... (Если бы какой-нибудь бесенок-искуситель получил специальное задание не дать человеку задуматься о том, что дей­ствительно важно, — об отношениях с близкими, о собственном развитии и перспективах, — он составил бы "пропись", неприятно напоминающую то, что мы зачастую и делаем со временем своей жизни: набрать побольше дел, ни одно из них особенно не любя и не выделяя как главное; побольше в них запутаться, потеряв контроль над ситуацией и барахтаясь в текучке; постоянно угрызаться по поводу недоделанного, хвататься то за одно, то за другое... "так и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова"...)