«Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского «котла»

Известно, что предвоенный младший и средний кадровый офицерский состав в основном погиб в сражениях 1941 г. Пришедшие им на смену после краткосрочных курсов командиры не имели необходимого опыта боев и, как правило, очень быстро погибали или выходили из строя, как видно на примере 359-й стрелковой дивизии. Приходили новые командиры, и история повторялась.

Но высший командный состав: командующие фронтами, армиями, работники Ставки и Министерства обороны – кадровые офицеры, многие – участники Первой мировой и Гражданской войн. Пусть какая-то их часть использовала прежний опыт, уже не соответствующий новым условиям войны, но основная часть высшего офицерства понимала неадекватность сложившейся ситуации принимаемых на государственном уровне решений, но не противостояла этим решениям. Ответ на вопрос: «Почему?» – очевиден: это могло стоить каждому не только звания, должности, но, возможно, и жизни. Более того, они и сами стремились выполнить не подкрепленные материально решения, и требовали выполнения своих приказов от подчиненных. Следовательно, они разделяют с высшим командованием страны ответственность за неудачи и большие человеческие потери.

* * *

Целый ряд вопросов, не таких масштабных, но не менее значимых для истории армии этого периода, не нашел точных ответов в выявленных архивных материалах и требует дальнейших исследований.

Один из них – вопрос о раненых. Что произошло с ранеными 39-й армии, которые остались на территории, занятой частями 29-й армии, и о которых сообщалось в донесении 1 февраля 1942 г.? Вышедшие из окружения 800 раненых – это раненые только 29-й армии, или в их числе были и воины 39-й армии?

О медицинским обеспечении действий двух армий в январе – феврале 1942 г., хотя и довольно поверхностно, рассказано в книге «Борьба за жизнь раненых и больных на Калининском – 1-м Прибалтийском фронте (1941–1945 гг.)» бывшего начальника Военно-санитарного управления Калининского фронта А. И. Бурназяна. При работе над книгой он использовал не только собственные воспоминания, но и материалы Архива военно-медицинского музея [современное название – Архив военно-медицинских документов при Военно-медицинском музее в Санкт-Петербурге. – С.Г.].

Когда войска 39-й армии, совершив глубокий прорыв обороны противника, вели бои за Сычевку, санитарный отдел армии 20 января направил в район Осуйское передовые эшелоны ППГ № 500 и 797, которые стали госпиталями 1-й линии. Остальными силами этих госпиталей прием и обслуживание раненых продолжались в деревнях севернее Ржева, которые стали тогда госпиталями 2-й линии. Санитарный отдел 29-й армии развернул госпитали 1-й линии также в деревнях севернее Ржева. Когда 21–23 января противник закрыл прорыв и перерезал коммуникации двух наступавших советских армий, пути эвакуации раненых на север исчезли, и эвакуация раненых полностью прекратилась. В то же время в связи с ожесточенными боями их количество значительно увеличилось. Так, к середине февраля в 39-й армии их число достигло 12 000, возникли трудности с обеспечением их питанием. Положение в 29-й армии было еще более сложным, так как ее госпитали, а также медсанбаты 185, 246, 365-й стрелковых дивизий оказались вне кольца окружения, севернее основного фронта. В книге И. Ладыгина и Н. Смирнова «На ржевском рубеже» утверждается, что до 15 февраля медсанбат 185-й стрелковой дивизии находился в Окороково, что не соответствует действительности. Скорее всего, там был создан какой-то медицинский пункт или находился медсанбат другой дивизии.

Ситуация ухудшилась, когда войска 29-й армии оказались в полном окружении. В создавшихся условиях медсанбаты обслуживали раненых из разных соединений. Организовать воздушную эвакуацию раненых из 29-й армии не удалось, так как район, занимаемый окруженными частями, был небольшой и не имел удобных, хорошо оборудованных площадок. Кроме того, по словам А. И. Бурназяна, летчики санэскадрильи не были подготовлены к ночным полетам, а дневные перелеты через территорию противника были опасны. В то же время уже в конце января в госпитали № 500 и 797 39-й армии началась доставка самолетами медицинских материалов и продовольствия. В первых числах февраля из этих госпиталей началась эвакуация раненых санитарными самолетами, а 5 февраля была эвакуирована первая группа раненых по земле в сторону Нелидова. После этого эвакуационное направление Нелидово – Андреаполь стало для 39-й армии основным.