Я убью за место в раю

Где-то рядом с большим горном был секретный люк в небольшое помещение под землей. Что-то вроде комфортабельной ямы с диваном. Кузнецы прятались там во время плохой погоды, чтобы контролировать горение печи по несколько суток. Раньше, при устройстве стены, печь не гасили месяцами, работы было много. А сейчас проще было разжечь малую печь и наделать мелких металлических предметов или наплавить свинца для патронов. Про этот маленький бункер в Поселении знали, может, с десяток человек кроме самих кузнецов.

— Один? — раздалось как из-под земли.

— Вылазь давай, Мишка. Я мокрый весь уже. Дело есть.

— Свет не зажигай, начальник. Как облава? — Проныра вылез откуда-то справа от Шерифа.

— Я обещал тебе ягоды. Держи кастрюлю. Потом кастрюлю вернешь.

— А напесца мне сейчас ягоды? — Мишка был явно расстроен, — я их бабе хотел одной подогнать. Обещал за ласки и приветливость. А сейчас? Комендантский час, к ней не пробиться и муж у нее выхухоль одноглазая. Сейчас наверняка дома сидит, ссыкло тупое. Он из этих — лесорубов. Здоровый как лось и тупой как олень. Его женка со всеми с кем захочет…

— Оставь эти подробности, Михаил, — мне нафиг не нужно это знать. Лучше скажи, где тот парень в зеленой куртке, который с коричневым пальто и беременной девахой общался. Борис или Денис, кажется.

— В зеленой куртке? — сочно жуя, переспросил Проныра, — Борис?

— Хорош жрать! Я же просил тебя разузнать про пальто без рукавов и зеленую куртку? Забыл уже все? Где его найти?

Луч прожектора снова прочертил черный небосвод над головой и на секунду Шериф разглядел сидящего на корточках Проныру. Он набивал рот клубникой, по подбородку текло красное.

— Короче, — Проныра шумно проглотил, — его легко найти. Живет сейчас с одной бабой в домике около Общежития. Зовут его Борька, это верно. Работает то там, то сям. Последний раз, знаю точно, уходил с собирателями. До этого был и в углежогах, и шкуры выделывал и даже поработал какое-то время у Механика. Но оттуда его турнули, или сам не захотел дальше там работать. Он гражданство так и не получил, хотя пришел вместе с той беременной и ее хахалем. А у Механика только с гражданством работать можно. Обитает в квартирке у девахи, Катька ее зовут, хромая, и рука у нее не гнется левая, хе! Дочка одного из «Первых». Так вот, квартирка у нее на втором этаже над вагончиком с надписью «Электромастерская». Знаешь?

— Конечно, знаю, не гони. Сейчас он там?

— Да, я дерьмо совы не ем! Откуда мне знать сейчас он там или нет? Где ему быть во время облавы, как не там? С тебя еще клубника, как всех выпустят. Как часы? Сердечного приступа не было?

— Помог как выдра бобру. Я и сам это мог узнать, а не таскаться к тебе по ночам.

— Что спросил — то и ответил. А что ты ждал? Что я знаю, какого цвета у него носки и носит ли трусы? С тебя клубника и не двадцать ягод жалких!

— Поторгуйся мне еще, придавлю — не встанешь, — Шерифа начал разбирать смех, и он еле сдерживался, — убьют тебя когда-нибудь за твою наглость и адюльтер.

— Какой еще адьюльтер? Не было у меня такого никогда! Меня Ветеринар месяц назад осматривал на предмет сыпи, но такого не находил!

— Забей. Как рассосется облава — сочтемся. Не переживай. Ты меня знаешь. За подробности спасибо. Вовремя дал. И не вылезай наружу. А то прикончат тебя, и я буду безутешен.

— Спасибо Шериф за добрые слова, — в голосе Проныры послышался всхлип, — один ты ко мне как к человеку относишься!

Вот, вроде урод — уродом, а ведь даже разревелся. Всем хочется хоть каплю ласки и участия, немного любви. Все мы люди, все одинокие. Я вот хочу быть один, но без людей не могу. Одному проще, сам себе поесть приготовил, задницу не вытер после толчка, храпишь, и никто тебя не пинает в бок — одному хорошо. Но березу мне в ухо, как только становиться хорошо одному, сразу хочется, чтобы рядом был кто-то еще, которому скажешь о том — как тебе хорошо одному. И если никого нет, немедленно становиться одиноко, плохо.