Я убью за место в раю

Черноволосая присоединилась к ним, как он и думал, почти около стены. Сказала, что отделилась от своей группы, спасаясь от волков. Просила принять к себе и не говорить в городе, что чужая для них. Боялась, что не пустят одиночку. Они поверили. Говорила искренне, даже порыдала, рассказывая, как потеряла своих. Сами женщины и двое их мужчин жили дальше на севере. Был крепкий дом в каком-то старом поселении. Сначала их было больше. Мужчины охотились, ловили в большом озере рыбу, собирали что могли. Потом потеряли двух мужчин. Несколько заболели и быстро умерли. Думали эпидемия. Стало трудно. Решили идти на юг. И так далее, почти как у всех примкнувших в поселение за последние десять лет. Одна и та же история этих маленьких точек выживания. Медведи, волки, голод, непонятные болезни.

Пока Шериф разговаривал с новенькими женщинами, он краем глаза поглядывал на Киру, девушку, которая недавно родила малыша и дружила с Марией Фроловой. Кира сидела на полу рядом с двумя девочками из свиты Бабы Даши и наблюдала за ползающими карапузами. Ее девочка лежала рядом в маленькой кроватке и очевидно спала. Кира была задумчива, не очень красива, с его точки зрения. Короткая юбчонка открывала худые ноги в желтых высоких носках. Высокая, крупная для такого тела грудь натягивала старую застиранную розовую футболку. Слишком широкоскулое лицо, глаза близко посажены, волосы короткие, почти как у мальчиков. Вся фигура какая-то нескладная. А ведь любил ее тот парень. Забыл уже, как и звали. Странно как-то звали его. Адам. Или Альберт. Что-то из старого мира. Сейчас имена другие пошли, непонятные, скорее какие-то клички. Помнит он, как парень смотрел на нее и гладил аккуратно по круглому животу, шептал ей на ухо что-то смешное, уходя в ту последнюю для себя ходку. Все это всплыло в памяти как картинка из журнала. Как старое кино. Лампочки над головой заморгали и на несколько секунд погрузили комнату в темноту. Новенькие заволновались, но их быстро успокоили. Рыжая вообще не знала, что такое электрический свет и бросилась к своему младенцу, схватила на руки. Несколько минут, пока свет снова не загорелся, была небольшая паника среди детей и их мамашек.

Шериф подошел к Кире и попросил отойти с ним в уголок. Она занервничала, сунулась в кроватку с девочкой, поправила одеяльце, оглядываясь на страшного большого мужчину в толстом тулупе и дробовиком за спиной. Какой я сейчас в ее глазах? Машина для убийства, решатель судьбы — жить ей или не жить. Сидит как на иголках, муж убит. Не исключено, что и он убит совсем не волками. Подруга не приходит. Ребенок маленький. И тут я — грязный, вонючий, лохматый, с дробовиком за плечами, истории про меня всякие жуткие рассказывают, чуть ли не оборотень. Вон как руки затряслись, сейчас еще и правда молоко пропадет из-за меня. Вот дрань! А куда деваться? Должен я ее опросить рано или поздно. И сейчас уж лучше рано, чем поздно. И так трупов уже на вагон набирается.

— Ты уж прости, Кира. Как ты родила, я к тебе ни разу так и не пришел проведать. Работы много сейчас. Такой сезон. Много людей новых приходит. Вот и сейчас привел тебе подружку с карапузом. Будет веселее вдвоем растить нам смену.

— Что вы, Шериф, это даже хорошо, что ко мне никто не приходил. Спокойнее было. После того как не стало Толика, мне было трудно видеть людей.

— Как малышка кушает? — Толик. Анатолий он, оказывается. Греческое имя. Вот тебе и Адам, память ни к черту на имена, — Баба Даша говорит, что со здоровьем у нее все налаживается.

— Все хорошо, Шериф. Спасибо что волнуетесь за меня.

— Тебе еды хватает? Может принести что-нибудь? Клубники? Мяса? Моя Тина, когда была беременна, вообще хотела только сырого мяса. Приходилось изворачиваться. Как сейчас сырое мясо есть? Клали на ночь тонкие кусочки на лед в машинном отделении, солили, и она их пожирала как волчица. Даже урчала. Так что, если что нужно — овощи дополнительные или сахар, только скажи.

— Все хорошо. Всего достаточно. Даже чай Президент лично приносил. Заваривали и пили с медом. Странный напиток. Я раньше такое не пробовала. Клубнику мне нельзя сейчас, сыпучка на коже может появиться у девочки.

— Аллергия это называется. Да, наверное, не стоит тебе сейчас рисковать. Это хорошо, что молока хватает. Ветеринар приходит к тебе?

Он помолчал и оглянулся на детей, которые после включения света снова расшумелись.

— Что-то случилось с Машей?

Первая спросила, значит, все понимает и уже догадалась. Вот драть эту жизнь во все щели. Только бы без истерики сейчас.