Я уезжаю!

Сначала я не понимаю, что этот голос обращается ко мне. И уж точно – что он принадлежит моей матери. Моя первая мысль? Какая неловкость, кто-то устроил разборки возле аэропорта. Моя вторая мысль (после того как мне стало ясно, что голос доносится из ряда машин у зоны вылета)? Разборки устроили с регулировщиком движения, ответственным за парковку. Не менее неловко.

А после я вижу торопливо входящую в двери Элис Паркер – наша машина позади нее мигает аварийными огнями, – и у меня все внутри переворачивается. Хлопаю руками по карманам и рюкзаку. Неужели я забыла паспорт? Нет. Вглядываюсь в ее лицо и пытаюсь понять, что же я успела натворить за четырнадцать секунд своего начавшегося путешествия.

– Я с тобой, – запыхавшись, говорит она.

– Идешь через пункт досмотра?

– Нет, – выпрямившись, отвечает она. – Лечу с тобой. В Европу. По крайней мере, до Ирландии. Что там у нас идет первым? Париж и Бельгия? – Она уже окидывает взглядом стойки «Американских авиалиний» в поисках свободного агента, который бы помог ей оформить билет.

– Что? Ты… У тебя же нет багажа, – с трудом выговариваю я, чувствуя, как заплетается язык.

Она вздыхает и впервые за утро смотрит мне в глаза.

– Ты улетаешь. Но…

Пока она подбирает правильные слова, между нами протискивается пара в одинаковых спортивных костюмах, с темно-фиолетовыми кругами под глазами и чемоданами на колесиках. Мама предпринимает еще одну попытку:

– Ты отдаляешься. Мы отдаляемся, а так быть не должно. Скоро ты поступишь в колледж, сейчас занята своими друзьями, а я – работой. Я просто поняла, что совсем тебя не знаю. Как с музыкой по радио – я даже не знала, что ты такое слушаешь.

– Я и не слушаю! – отвечаю я. – Я вообще не знаю эту песню. Правда. Ее просто крутили по радио!

– Нора, я не знаю тебя, – продолжает она, словно не слыша. – И не хочу упускать возможность это исправить.

– А как же работа? Ты просто так уедешь на месяц?

На мгновение ее лицо омрачается, но тут же озаряется.

– Я с этим разберусь.

– Я хотела поехать одна…

Не знаю, почему у меня сдавливает горло, будто я вот-вот расплачусь.

– Но ты не обязана! – с горящими глазами восклицает мама.

Мои видения об одиноких безмятежных прогулках по улицам Парижа и Лондона внезапно тают на глазах. Вместо того чтобы попивать эспрессо и не спеша поедать круассан с шоколадом, читая в это время книгу на французском (да, в своих фантазиях я знаю французский), я вижу, как мы с Элис Паркер, обе в джинсах и ужасных кроссовках, тащимся на какую-то неинтересную мне экскурсию.

Она кладет мне руки на плечи и сжимает их чуть сильнее.

– Я так взволнована, – говорит она, по-прежнему выискивая глазами позади меня того, кто помог бы ей с билетом, который разрушит мое лето.

– Да, – отвечаю я, но не могу добавить: «Я тоже».

Глава 5

ПО ДОРОГЕ ДОМОЙ мама делает сотню звонков. Ее голос с бешеной скоростью меняет тональность от угрожающего до приторно-любезного – пока она разговаривает с представителями авиакомпании. Большую часть поездки я сплю, надвинув на голову капюшон и прислонившись щекой к стеклу. Если бы кто-нибудь заснял эту сцену, получился бы очень драматичный черно-белый кадр для музыкального клипа. Например, на песню Адель.

Плюхнув на пол коридора свой чемодан, я едва сдерживаю громкий вздох. Мама даже не замечает, что ее единственная дочь расстроена, а сразу же направляется к обеденному уголку, где обычно работает, и принимается яростно лупить по клавиатуре. Как будто чем сильнее она будет по ней ударять, тем быстрее откликнется ее древний комп.

– Ты бы предпочла остановиться у дома Робеспьера или в местечке, которое я нашла на Рю де ля Гранд? – спрашивает мама, не поднимая головы.

– Мне все равно, – отвечаю я.

Последние несколько недель я часами прочесывала форумы для туристов, путешествующих самостоятельно, чтобы найти хостел с отличными рекомендациями. Что-нибудь в духе «ЗДЕСЬ МОЖНО ВСТРЕТИТЬ НОВЫХ ЛЮДЕЙ!» (и есть бесплатный вай-фай). Но все это было актуально, когда я собиралась одна.

– Конечно, тебе не все равно, – настаивает она. – Так что выбираешь?

Но правда заключается в том, что мне действительно все равно, потому что меня уже лишили права выбора. Все приготовления, волнения и мечты о самостоятельном путешествии покинули меня, оставив внутри пустоту. Я равнодушно киваю в ответ на все бессмысленные названия отелей и ресторанов, которые предлагает Элис.

Я уже полностью продумала альбом в «Фейсбуке», куда буду загружать фотографии на протяжении всего путешествия: вот я пью кофе в Париже, тут я встречаю бродячую группу художников, а здесь я целую незнакомца в щеку, и мы оба смеемся. «Ух ты! – сказали бы все у меня дома. – Да эта Нора – отважная и независимая девчонка, свободная духом. Похоже, мы ее недооценили». А теперь я буду постить фоточки с семейного отдыха. Нет, даже не с семейного. Куда хуже – из поездки для укрепления уз с матерью. Матерью, которая до сих пор считает, что поясная сумка – аксессуар, подходящий для ношения на полном серьезе и не во время музыкального фестиваля.