Я ухожу. Прощай навеки. Твоя душа.

 «Странный все же сон! — подумал П**, осторожно прикрывая дверь. Он привалился к стене, постоял так несколько минут, потом вернулся в гостиную и там, один за другим, выпил два полных бокала вина. Это немного взбодрило его, но — увы! — не дало ясности мысли.

 «Однако, где же мне теперь спать? — подумал он сердито. — Где мне спать, если этот господин устроился в моей кровати?.. Впрочем, я и так сплю…»

 Около получаса П** ходил по гостиной из угла в угол и с каждым новым переходом походка его становилась все более неуверенной из–за выпитого вина.

 «Нет, — думал он, — положительно это становится невыносимо! Почему я должен уступать свою кровать какому–то П**? Кто он такой, в конце концов, чтобы спать в моей кровати! Если я — это я, а он — мой сон, то в кровати должен лежать я, а он пусть бродит здесь из угла в угол, если ему хочется… Ну а если он — это я, а я — его сон?.. Однако, как такое может быть?..»

 Побродив от стены до стены еще полчаса и окончательно обессилев, П** упал в кресло и моментально уснул…

 Через десять минут он поднялся, сел в кровати и устало потер глаза. «Снятся же всякие глупости!» — огорченно подумал он, обводя рассеянным взглядом спальню. Голову томила какая–то непонятная мутная тяжесть. Хотелось пить.

 П** свесил ноги с кровати, на ощупь обул шлепанцы, встал и, заметно шатаясь, будто пьяный, почесывая грудь и кряхтя, направился в гостиную…

 Только на обратном пути из столовой он заметил П**, задремавшего в кресле. Он подошел к спящему, пошатываясь, остановился рядом и стал рассматривать его.

 «Странно, однако, — думал он, — до чего этот господин похож на меня. Впрочем, то, что он похож на меня, еще не дает ему права пить мое вино и спать в моем кресле… Мерзавец!.. Нализался и дрыхнет!..»

 Непонятное (или — вполне понятное?) раздражение овладело П**. Выпитое вино лихорадило мысли.

 «Разбудить его? — думал П**. — Или сначала связать потихоньку?.. А может быть… может быть, бутылкой его?.. по голове?… Или нет, нет, нужно вызвать полицию. Пока он спит, нужно вызвать полицию… Но что я им скажу?.. И что они подумают обо мне!.. Нет, какой, все же, дурацкий сон!.. А со службы меня конечно уволят, обязательно уволят…»

 П** застонал, пьяно мотая головой.

 «Зря, однако, я так напился, — подумал он. — Конечно, в таком состоянии я не могу вызывать полицию… Что же делать?»

 Он обессиленно опустился на пол, положил голову на колени П** и закрыл глаза. Мягкая волна тут же подхватила его, закружила, укачивая, и понесла куда–то вниз, в бездну.

 Тошнота подкатила к горлу, и чтобы прогнать ее, П** открыл глаза и выпрямился.

 «Нет, вы посмотрите на этого наглеца! — подумал П**. — Он еще смеет класть мне на колени свою мерзкую голову! Мало ему пить мое вино, спать в моей постели и портить мою карьеру…»

 В порыве гнева, не задумываясь, он схватил со столика полупустую бутылку и со всего размаха опустил ее на голову П**.

 Пролитое вино замочило ему брюки. Он отпихнул от себя поникшего П**, вскочил, взял со стола газету и стал сушить ею брюки, оборачивая лист вокруг ноги.

 Только когда газета уже окончательно промокла и рвалась под пальцами как промокашка, П** спохватился — ведь это была свежая газета, из дневной почты, которую он, возвращаясь со службы, машинально достал из почтового ящика и о которой в ту же минуту забыл. Это был номер «Дагебладет». Дрожа от волнения, П** открыл первую страницу и прочитал: «вторник, 8 октября 1994 года».

 «Значит, все–таки восьмое… — подумал он отрешенно. — Все–таки восьмое… Значит, Д** мне не снился…»

 Он тупо уставился на мокрую и красную от вина газету…

 Его внимание привлек броский заголовок, набранный крупным шрифтом: «Убийство в Больдесбю».

 «Опять убийство! — подумал П**. — Жить становится невыносимо. Люди каждый день убивают друг друга…»

 А глаза его уже неслись по строчкам со всей доступной для пьяных глаз скоростью.

 «Сегодня утром в полицейский участок Больдесбю позвонил неизвестный и заявил, что он только что совершил убийство в доме N8–б по Хенриксгате. Жертвой, по словам убийцы, являлся некто П**, служащий фирмы «N&N». Дежурный сержант, принимавший это заявление, отметил, что звонивший вел себя странно, много и сбивчиво говорил, не к месту смеялся, в общем, как сказал сам сержант Ф**, «Он походил на самого обыкновенного чокнутого, из тех, что частенько звонят нам и признаются в совершенном кем–то другим убийстве».

 Участковая служба связи зарегистрировала номер телефона, с которого поступил звонок. Как выяснилось, звонили из дома N8–б по Хенриксгате, т. е. с места совершения заявленного преступления.

 Следственная бригада и полицейские из окружной патрульной службы, прибывшие по указанному адресу, обнаружили, что дверь закрыта изнутри, равно как и все окна. Так как на неоднократные звонки в дверь и звуки полицейской сирены дверь никто не открыл, ее решено было взломать.

 Войдя внутрь, служащие обнаружили на полу, в одной из комнат, труп сорокалетнего мужчины, причиной смерти которого предположительно явился удар по голове, очевидно — бутылкой из–под вина «Эдембрарн», которая валялась здесь же.