Я украду твой голос

Оставшись одна, певица быстро приняла душ. Обильно спрыснув влажное тело лучшими духами, престарелая дива облачилась в роскошный пеньюар и тщательно расчесала волосы перед старинным зеркалом в бронзовой раме. Повертелась, осталась довольна — краска хорошая, седины не видно. Она гордилась своей шевелюрой. Это было единственным на увядающем теле, что осталось почти таким же, как в молодости. Если, конечно, вовремя красить. И еще голос, за который ее до сих пор обожала публика.

Примадона ждала молодого музыканта из своего оркестра. Она предусмотрела всё. Размытый свет ночника, скрывающий дряблость ее кожи, хороший коньяк на столе, усиливающий желание, и давно обещанный подарок — импортные мужские туфли, которых нет ни у кого в оркестре. Двадцать пять лет назад перед ночью любви подарки дарили ей, грустно подумала певица.

Но насладиться воспоминаниями ей не довелось.

Тренькнул музыкальный звонок. Певица поправила лиф, кокетливо развязала тесемки на груди и поспешила в прихожую. Она предусмотрела всё, кроме того, что за ней уже три дня наблюдал человек, который идеально копирует чужие голоса.

— Открывай скорее, солнышко. Это я, — раздался из-за двери голос любимого.

Не глядя в глазок, певица с кокетливой улыбкой распахнула дверь.

Глава 38

— Всё! Моему терпению пришел конец! — Алексей Васильев швырнул листок бумаги на стол перед дочерью. — Пятая записка со стишками. На этот раз опять подкинули в машину. А я уже менял водителя.

— Ноты. Чудесно!

Марина в домашнем платье подхватила листок из блокнота и вихрем промчалась в большую комнату к белоснежному роялю, который любящий отец подарил ей два года назад на восемнадцатилетие. Тогда же по радио прозвучала ее первая песня, и Марина сразу стала популярной. Боевого генерала это нисколько не удивило. Он, как и многие знакомые, был влюблен в голос дочери с момента ее озорных песенок в детском саду. Когда она поступила в музыкальное училище и стала репетировать с профессиональным оркестром, все окружающие млели от ее пения и говорили, что дочь расцвела, превратилась в настоящую красавицу. Слушатели неосознанно переносили чарующее обаяние ее голоса на внешность певицы. В нее влюблялись даже те, кто никогда не видел ее, а лишь слышал ее песни по радио. Их воображение послушно рисовало прекрасный образ, который уже не в силах были изменить недостаточно стройные ноги или неопрятная прическа девушки. Наоборот, при встрече с Мариной на концертах публика с вожделением открывала, что певица в десять раз лучше, чем они думали прежде. Люди поедали ее влюбленными глазами, не понимая, что их сознание находится в сладком плену неповторимого голоса.

— Марина! Сначала выслушай меня, — укоризненно бухтел остывший отец, направляясь вслед за дочерью. Он видел, с какой радостью любимая дочь разучивает песни, подброшенные неуловимым убийцей, и скрепя сердце, прежде чем отдать их следователю, показывал ей.

Марина уселась за рояль, минуту всматривалась в мелкий текст, затем выпрямила спину и над черно-белыми клавишами элегантно взлетели ее тонкие пальчики. Она уже хорошо изучила почерк таинственного композитора. Романтическая мелодия вальса заполнила комнату. Генерал армии не разбирался в музыке, но когда, сделав пробное вступление, дочь запела, он не мог не признать, что и на этот раз им подбросили удивительную по красоте песню, которая как нельзя лучше подходила голосу дочери.

Повторив песню дважды, Марина вскочила, с радостным блеском в глазах чмокнула генерала в щеку и защебетала:

— Спасибо, папа! Чудесная песня.

— Марина, ты каждый раз благодаришь меня, будто я пишу музыку.

— Когда я встречу автора, я обязательно отблагодарю и его.

— Автора? Ты хоть представляешь, о ком идет речь? Только после твоего концерта в Москве убиты три самые лучшие певицы.

— Я не верю, что это он. Злой убийца не может писать гениальную музыку. Следователи путают, Маньяк и Композитор — это разные люди. Как Луна и Солнце. Одна только поглощает свет, а другое — создает.

— Если бы это было так, автор давно заявил о себе.

— Не каждый гонится за славой.

— Следователи опросили всех известных композиторов. Никто не узнает ни музыку, ни творческий почерк.

— Но они ведь согласны, что музыка гениальная.

— Что ты заладила: гениально, гениально! Все гении — чудовища!

— Но музыка…

— Не всё так однозначно. Многие ее критикуют.

— Они просто завидуют, папочка. Они бездари по сравнению с этим композитором.

— Почему же он скрывается, если ни в чем не виновен?

— Я думала. — Девушка потупилась, покраснела и осторожно продолжила: — Возможно, он стесняется своего вида. Может быть он обезображен, как принц, превращенный в чудовище в сказке «Аленький цветочек».

— Прекрати! Уж не влюбилась ли ты в выдуманный образ? Да, у него есть безобразный шрам на шее. Но он чудовище отнюдь не поэтому. Он убийца! Как ты не поймешь, он кровожадный убийца и псих!