Я украл Мону Лизу

– Продать картину он хочет гораздо больше, чем мы ее купить. Так что уверен, он будет во Флоренции.

Глава 10 Пресловутый патриотизм

Винченцио Перуджи откинул красный бархат и посмотрел на «Мону Лизу». В последний год о ней позабыли, как если бы кражи не было вовсе. А все потому, что все внимание прессы было сосредоточено на гибели «Титаника». Более трагической катастрофы трудно было представить, и это при том, что океанический лайнер был объявлен как непотопляемый. Предположений о его гибели было немало, одна из которых – торпеда, выпущенная с подводной немецкой лодки. Как бы там ни было, но воздух в Европе все более накалялся, а ноздри пощипывало от пороховой гари. В Европе уже более никто не сомневался в том, что в скором времени заполыхают костры войны.

«Мона Лиза» была прекрасной. Так выглядеть может лишь само совершенство. Винченцио Перуджи переполняла невероятная гордыня лишь от одной мысли, что ему посчастливилось владеть подобным шедевром. Иногда до него доходили слухи о том, что в коллекциях Моргана и Рокфеллера есть «Мона Лиза», причем каждый из мультимиллионеров утверждал, что подлинником владеет именно он. Откуда им было знать, что оригинал находится в парижской квартире под старым матрасом и владеет картиной не мультимиллионер, а несостоявшийся художник, некогда приехавший в Париж в поисках лучшей доли.

В дверь неожиданно постучали. Набросив на картину красный бархат, Винченцио подошел к двери и прислушался. С тех самых пор, как у него появилась картина, он позабыл, что такое покой, и в каждом стуке за дверью ему чудился наряд полиции.

– Кто там? – встревоженно спросил Перуджи.

– Месье, это курьер, вы должны заплатить за абонентский ящик. Если вы этого не сделаете, то мы не станем принимать вашу почту.

Винченцио Перуджи невольно поморщился. Порой у него не хватало денег, чтобы купить пачку сигарет, в то время как сам он владеет одной из величайших картин мира.

Такое положение дел можно было назвать абсурдом.

– Я сегодня же заплачу, – приоткрыв дверь, отвечал Перуджи, недоверчиво разглядывая молодого парня в куртке почтового курьера. – А вы не знаете, приходили ли в последние дни мне письма?

– Пришло четыре письма, – уверенно отвечал молодой человек.

– А вы не могли бы мне сказать, откуда они? – стараясь скрыть волнение, спросил Перуджи.

– Одно, кажется, из Италии. Из Флоренции. А вот другие… не помню… Так вы заплатите за свой абонентский ящик?

– Да, конечно, – засуетился Винченцио Перуджи. – Скажите господину почтмейстеру, что я подойду через полчаса.

– Хорошо, месье, мы будем вас ждать.

Попрощавшись, курьер тотчас удалился. Неужели пришел ответ на его письмо? «Мона Лиза» определенно приносит ему удачу.

Еще через полчаса Винченцио Перуджи был на почте. Расплатившись за почтовые услуги за месяц вперед, он открыл своим ключом абонентский ящик и выудил из него четыре письма. Первые два – от его прежних возлюбленных, откровенно писавших, что были бы не прочь восстановить прерванные отношения. Третье письмо было от матушки, пенявшей, что он давно не дает о себе знать, а вот четвертое было от антиквара Альфредо Джери, ответившего, что он невероятно тронут его патриотизмом и готов поговорить о цене, как только будет установлена подлинность картины.

Винченцио Перуджи несколько раз перечитал письмо, пытаясь отыскать в них скрытый смысл. Однако в нем не было ничего такого, что могло бы насторожить или озадачить. Вполне прозрачные рассуждения. Из-за строчек не торчали полицейские уши…

Поразмыслив, Перуджи сел за стол и, обмакнув перо в чернильницу, принялся составлять письмо.

«Уважаемый господин Джери!

Рад, что Вы приняли мое предложение о покупке картины «Мона Лиза». Принимаю Ваше предложение встретиться во Флоренции и переговорить обстоятельнее о предстоящей сделке…»

* * *

Следующее письмо из Парижа Джери ожидал с особым нетерпением. Предполагаемый вор мог передумать и не ответить на его письмо, тогда ниточка к «Моне Лизе» оборвется.

Однако письмо не заставило себя долго ждать – не прошло и десяти дней, как дворецкий вручил ожидаемое послание. Некоторое время Джери рассматривал конверт со всех сторон, изучая, а потом уверенно надорвал край.

«…Если Вам угодно, то я могу прибыть во Флоренцию 10 декабря. Если же нет, то сроки можно отодвинуть на любое угодное для Вас время…»

Позвонив в колокольчик, Джери вызвал дворецкого:

– Вот что, Марио, пошли за господином Поджи экипаж. И скажи, что к нему у меня срочное дело.

– Слушаюсь, хозяин, – ответил дворецкий, едва склонив седую красивую голову, и удалился через распахнутую дверь.

Еще через час прибыл профессор Поджи. Как всегда, безупречно одетый. Ухоженный, в новом сюртуке, густая шевелюра была тщательно причесана. Джери порой казалось, что даже спать тот ложился с аккуратно повязанным галстуком.

– Что-то произошло? – по-деловому спросил профессор, пожимая руку приятелю.

Его рукопожатие всегда было вялым, что никак не вязалось с его розовощекой физиономией.

– Прочитай это письмо, – протянул Джери вскрытый конверт.