Я унес Россию. Апология русской эмиграции

Когда мы стали уходить и расцеловались с Дато и Утей, Светлана подошла ко мне и мы облобызались, после чего она облобызалась и с Олечкой.

Помню, выйдя на улицу, я сказал:

— Олечка, могло ли бы мне прийти когда-нибудь в голову, что я облобызаюсь с дочерью “отца народов”?!

После этой встречи у нас со Светланой установились дружеские отношения и переписка.

“ДВАДЦАТЬ ПИСЕМ К ДРУГУ”

Эту небольшую книгу берешь в руки с волнением. Дочь Сталина о Сталине и Советском Союзе. Судьба автора. Драматический побег. К тому же советское правительство своими протестами, нажимами против ее появления, присылкой за границу каких-то проходимцев, дабы хоть как-нибудь сорвать ее выход, — сделало книге небывалую рекламу. И вот книга в руках. Книга прочтена. И невольно задаю себе вопрос: в чем же дело, почему правительство лилипутов-рабфаковцев так взволновалось? Ведь никаких сенсаций в книге нет. Ничего, как будто, подрывающего основы режима. В этом смысле книгу Светланы нельзя и сравнивать с книгами В.Кравченко, Артура Кёстлера, Виктора Сержа, Бубер-Нейман, А.Орлова, И.Солоневича, А.Бармина, Ю.Марголина, Е.Гинзбург и со многими другими. И уж, конечно, не сравнить с речью Никиты Хрущева на XX съезде партии, опубликованной на Западе на всех языках и нанесшей международному коммунизму сокрушающий удар.

Книга Светланы не ставит себе целью, выражаясь поэтически, — “Рассказать обо всех мировых дураках, / Что судьбу человечества держат в руках. / Рассказать обо всех мертвецах-подлецах, / Что уходят в историю в светлых венцах” (Георгий Иванов). Это — искренне, просто написанная автобиография. Не совсем обычная по форме. Двадцать писем к другу. Лирический репортаж. Семейная хроника — о детстве и отрочестве автора, об ее отце, Иосифе Сталине, о матери, Надежде Аллилуевой, о близких. И тем не менее Косыгины правы. Чем-то подспудным эта книга должна быть им крайне неприятна. Прежде всего, разумеется, тем, что с младых ногтей воспитанная на идеологии Маркса-Ленина-Сталина, член КПСС, дочь самого создателя “социализма в одной стране” — бежит от этого чингисханского социализма. А глаза глядят на свободные страны, и прежде всего на страну “капиталистов, расистов и поджигателей войны” — США.

Ленин хорошо знал Сталина и говорил, что “сей повар любит готовить только острые блюда”. Хорошо знал Сталина и Троцкий, в своих заграничных писаниях давший исчерпывающую характеристику Сталина-партийца и политика. Кое-что он рассказал и о Сталине-человеке. Например, как Сталин, Дзержинский и Каменев где-то сидели, отдыхали, болтали, предаваясь приятельским разговорам. Собеседники задались вопросом: что самое приятное в жизни? Дзержинский и Каменев сказали что-то тривиальное. Сталин же дал сильную формулу. Он сказал: “Самое приятное в жизни это хорошо отомстить и пойти спать”. Многолетний полпред СССР в Берлине Н.Н.Крестинский, старый большевик, тоже хорошо знавший Сталина, говорил о нем: “плохой человек с желтыми глазами”. Вероятно, помимо всего прочего, и за это определение Крестинский заплатил “человеку с желтыми глазами” своим позором на московском процессе, где Сталин заставил его “признаться” в том, что он иностранный шпион и “враг народа”. Но этого мало. В лубянском подвале Крестинский получил еще пулю в затылок. А его жена и дочь пошли куда-то в Сибирь. Сталин же “пошел спать”.

За рубежом России литература о Сталине — громадна. Воспоминания бывших товарищей Сталина по начальной революционной работе на Кавказе, когда он был еще “Кобой”, воспоминания видных советских бывших коммунистов и крупных чекистов, рисующих Сталина, уже стоящего у власти в СССР. Есть много интересного и в книгах и воспоминаниях иностранцев: у Милована Джиласа, у де Голля, у Черчилля, у многих других. Характерную подробность “стиля Сталина” рассказывал своим друзьям первый американский посол в советской Москве Вильям Буллит. Желая обласкать просоветски тогда настроенного Буллита, Сталин пригласил его как-то в свою ложу в Большом театре и там во время балета шепнул ему. “Выберите себе любую, какая вам нравится, и она придет к вам вечером”. Это был циничный “ход конем”. Но Сталин не “допонял”, что это предложение потрясет западника Буллита и станет его начальным отталкиванием от страны “победившего социализма”. Думаю, Буллит все-таки не понимал, что в ложе с ним сидит вовсе не “глава государства”, а — подпольщик, заговорщик, Петр Верховенский (пусть не столь диалектически блестящий). Иностранцы ведь до сих пор “бесовщины” большевизма не понимают. Они думают, что когда Хрущев стучит грязным ботинком по пюпитру в зале Объединенных Наций, это всего-навсего невоспитанность. Нет, это целая программа. Это нормальный жест того низменного, хамского нигилизма, которым пропитана вся эта ленинско-нечаевская КПСС.