Я унес Россию. Апология русской эмиграции

Жуткую подробность о жестокости Сталина рассказывает в своей книге бывший видный чекист Александр Орлов (псевдоним). В 1936 году на банкете (Светлана называет эти сталинские “пиры” — застольями и говорит, что они правильно описаны Милованом Джиласом в его “Разговорах со Сталиным”), — так вот, на таком застолье чекистов во главе со Сталиным один из близких к Сталину чекистов, Паукер, когда все пировавшие были уже в сильном подпитии, сымпровизировал перед “отцом народов” сцену, как Григория Зиновьева тащат чекисты на расстрел, в подвал, и как Зиновьев, беспомощно повиснув на руках своих конвоиров, жалостно кричит, призывая на помощь старого еврейского Бога. Над импровизацией Паукера Сталин хохотал до упаду. Но это не помешало ему через два года расстрелять и этого самого (бывшего парикмахера) вельможу-чекиста Паукера, окрестив его “немецким шпионом”.

Характеристика Сталина-тирана, залившего Россию кровью (по пути к “социализму”, конечно!), установившего на Шестой части земли небывалую систему террора (по численности убитых Сталин во много раз превзошел Гитлера!), эта характеристика на Западе давно установлена и неоспорима. Но вот перед нами книга его любимой дочери. Противоречит ли она этому установившемуся облику Сталина?

Нет. Напротив, некоторыми подробностями эта книга даже подчеркивает уже известные нам характерные черты Сталина. Та же — жестокость. Сталин не любил своего сына Якова (от первой, рано умершей жены, Сванидзе) и своим жестоким обращением довел Якова до попытки самоубийства. Яков стрелялся. Но в сердце не попал, остался жив. Как же к этому отнесся его отец? Светлана пишет: “Доведенный до отчаяния отношением отца <…> Яша выстрелил в себя у нас на кухне, на квартире в Кремле. Он, к счастью, только ранил себя — пуля прошла навылет. Но отец нашел в этом повод для насмешек: "Ха, не попал!.." — любил он поиздеваться”. А когда во время войны Яков попал в плен, Сталин приказал арестовать его жену Юлию. Светлана пишет: “У него зародилась мысль, что этот плен неспроста, что Яшу кто-то умышленно "выдал" и "подвел" и не причастна ли к этому Юлия?” И Юлия ни с того ни с сего пробыла два года в тюрьме. Кстати, Юлия была еврейка. Светлана пишет, что Сталин был недоволен тем, что его сын женился на еврейке. О некотором антисемитизме Сталина было давно известно. Но Светлана пишет даже о его “ненависти к евреям”. Стало быть, между расистом Гитлером и марксистом Сталиным разница не так уж велика.

Вот еще черта полной бесчеловечности Сталина. В 1937 году известный вельможа-чекист, сподвижник Дзержинского Станислав Реденс подвернулся Сталину “под руку” во время “великой чистки” (Берия подставил Реденсу ножку), и Сталин его безжалостно “шлепнул”. Реденс был свояк Сталина, он был женат на Анне Аллилуевой, сестре Надежды. Светлана весьма нежно описывает эту “святую дурочку” Анну, обожавшую своего Стаха и всегда волновавшуюся по всяким добрым “малым делам”. Эта “христианка” (по мнению Светланы) считала своего мужа-чекиста “самым лучшим, самым справедливым и самым порядочным человеком на земле”. Естественно, что такая Анна раздражала Сталина, он называл ее “дурой”, говорил, что ее “доброта хуже подлости”, и когда Анна никак не могла поверить, что “самый порядочный человек на земле”, ее Стах, расстрелян (в том же подвале, где по его приказам расстреливали тысячи людей), это неверие Анны настолько взбесило Сталина, что он, как говорит Светлана, “сам безжалостно сообщил ей об этом”. А в 1948 году эту самую “юродивую Анну” Сталин приказал арестовать, и она пошла в Сибирь вместе с женой ближайшего сталинского друга Молотова — Жемчужиной. В тюремной одиночке Анна провела шесть лет, кончив шизофренией. После смерти Сталина ее освободили.

Из книги Светланы я беру только два примера жестокости Сталина, которые вполне соответствуют сложившемуся у нас образу этого, конечно — человека-чудовища. Но было бы неумно со стороны читателя ждать от Светланы каких-то “разоблачений” Сталина в стиле Троцкого. Во-первых, Светлана не политик, во-вторых, в самый разгар террора она была ребенком, она многого не знала и не могла знать. А главное, Светлана — родная дочь Сталина, которую он в детстве и отрочестве нежно любил, носил на руках, баловал, целовал. Сталин не переносил Светланиных слез и ее детских огорчений, Сталин был добрым отцом (говорят, что Гиммлер был примерным семьянином). Как же может Светлана выбросить из своего сердца, из воспоминаний детства и отрочества эту любовь отца и свою любовь к нему? Она ее, естественно, и не выбрасывает.