Я увожу к отверженным селениям

— Гвоздевский в казарме. На носилках его принесли из дома... Концы отдает... Мотор у его дрезины забарахлил... На ручной дрезине до больницы скоро не доедешь... Поезд и по давно сутки будет идти. Позвонили, что врачи приедут часов через восемь. Вы только осмотрите его, скажите что с ним, а уж лечить или не лечить — дело ваше,— пояснил капитан, когда они вышли за зону.

— Лиду приведите...

— Морока мне с вами, доктор. На работе ваша Лида... Я

что ли этих жеребцов учил! Ухожу скоро с этой работы. Умрет полковник — отвечу я. Сам Орлов звонил... Велел лично вас к Гвоздевскому приставить, пока врачи не прибудут. Вы по селектору объясните врачам, чем он болен... С желудком у него плохо...

— Передайте Орлову, что я отказываюсь лечить Гвоздевского.

— Уже намекал... Орлов слушать не хочет: вниз головой, говорит, повесь Ивлеву, а лечить заставь.

— Исполняйте, капитан, что вам велят старшие.

— Нервы у вас железные... Только что чуть не усоборо-вали вас — и шутите. Силища!

— Я не шучу... Даю дельный совет. Вниз головой не так уж плохо: кровоизлияние в мозг, потеря сознания — и никакой болы... Орлов не глуп.

— Что вы стоите, доктор? На меня пятно падает... Прошу...

Я лишнее наговорил полковнику... Повздорили мы... Он скажет охране — мне несдобровать...

— Какое мне дело до вас... Позовите Лиду. Я поговорю с ней и пойду к вашему полковнику.

— Навязались вы на мою голову! Где я вашу Лиду найду?!

С какой она бригадой вышла на работу? Сдохнуть бы ему!

Вертаемся на вахту! Поспешите, доктор! — приказал капитан.

Войдя в караульное помещение, капитан спросил надзи рателя:

337

— В какой бригаде работает заключенная Васильева?

— Не могу знать, товарищ капитан.

— Я один все могу знать! Не солдаты, а... От кого смену принял? Знаешь? Сбегай и позови.

— Старший сержант Уманский, который дежурил ночью, еще не ушел в казарму.

— Задержался в зоне?

— Так точно, товарищ капитан!

— Шляются после дежурства по зоне! Не положено! Зови его! — надзиратель, небрежно козырнув, вышел.

— Дисциплинка! Распустились! — ворчал капитан. — Нянь ку им нужно хорошую: утром в морду, вечером — по хребту поленом, а на ночь глядя — ремнем по голому заду.

— Помолчите, капитан, — попросила Любовь Антоновна.

Надзиратели, их было трое, как по команде посмотрели на доктора. Один из них шагнул к ней, двое других вопро шающе взглянули на капитана.

— Отставить! — приказал капитан ретивому надзирателю, заметив, что тот протянул руки к Любови Антоновне.

— Мне-то что... Пусть она хоть на голове ходит, если вы разрешаете, — обиженно пробормотал надзиратель, возвра щаясь на место.

Как воспитали этих людей... Тупое подчинение началь нику... Добровольное обожание... Холуйская преданность... Ка питан ругает их, как мальчишек... я вступилась — и они же поднялись на меня... Возможно, им стало обидно, что какая-то заключенная смеет советовать самому капитану... Если уж она самого капитана не боится, думают они, то меня и подавно...

Оскорбленное самолюбие... Злоба... против нас... За то, что жи вут в глубинке из-за нас... Хитрая машина... Жертвы виновны во всем... страшная сила...

— Товарищ капитан! Старший сержант Уманский и заклю ченная Васильева прибыли по вашему приказанию. Они ждут вас у вахты, — отрапортовал надзиратель, которого послали разыскивать Уманского.

— Васильева не на работе?

— Она чокнулась, товарищ капитан. С ума сошла, — счел нужным пояснить надзиратель.

338

— Без тебя понимаю, что чокнулась — значит с ума сошла.

Заведите ее сюда.

— Есть завести на вахту заключенную Васильеву! Сержан ту У майскому гоже войти?

— Не нужен.

Лиду ввели в караульное помещение.

— Я маленькая... Не трожьте меня... К маме пустите, — просила Лида, вырываясь из рук надзирателей.

— Попросите всех выйти, капитан! Оставьте меня с боль ной одну, — властно приказала Любовь Антоновна.

Надзиратели растерянно переглянулись. Капитан смешался.

— Опасно с ней, доктор... Набросится, — неуверенно воз разил он.

— Я настаиваю! Или идите к Гвоздевскому сами!

— Товарищ капитан! Мы не имеем права во время дежур ства покинуть караульное помещение, — возразил один из над зирателей, не дожидаясь, пока заговорит начальник.

— Никто не гонит тебя с вахты. Отведите Васильеву в ком нату повара. Я с доктором тоже пройду туда, — распорядился капитан.

Возле комнаты, где жила Люська, Любовь Антоновна оста новила капитана.

— Выгоните повара!

— Вон! — коротко приказал капитан.