Я в любовь нашу верю...(СИ)

— А как ты думаешь? Если брать во внимание, что мой парень целовался с моей потенциальной соперницей? — Айно нервно хихикнула, но, взяв себя в руки, продолжила, аккуратно сгибая лист в несколько сложений: — Кого, спрашивается, я хотела обмануть? Судьбу? В итоге меня саму обвели вокруг пальца. Так кого винить в этом?

— Но ты не виновата! — вскричал Артемис, запрыгивая к девушке на колени.

— Никто не виноват, это верно, — ответила Минако, не меняясь в лице. — Просто случилось то, что уже давно должно было произойти. Я получила достаточно предупреждений в своих снах, но по-прежнему не смогла ничего с этим поделать. Есть обстоятельства, что во много раз сильнее нас, — с этими словами девушка сняла кота с колен, встала и, пройдя к мусорному ведру, выбросила лист с песней в мусорное ведро.

— Зачем ты это сделала? — воскликнул Артемис, подскакивая на месте. — Ты же вчера так много времени потратила на написание новой песни!

Минако лишь пожала плечами:

— Мне ни к чему еще одно признание в любви к Мамору, — она прошла в гостиную и растянулась на диване.

— Ты пугаешь меня, — встревоженно признался кот.

— Слушай, чего ты пристал? — пробурчала девушка и отвернулась от пушистого друга, свернувшись в комочек и прижав к груди мягкую диванную подушку. Артемис обиженно фыркнул и сел у Минако в ногах. Он долго молчал, но, не выдержав, через некоторое время все-таки произнес:

— Может, тебе стоит поговорить с Мамору? Эта апатия тебя убивает. Он может и не сказать о том, что произошло у магазина между ним и Усаги, а ты будешь мучиться.

Айно глухо произнесла:

— Не переживай, он скажет. Мамору ведь любит играть в благородство, не так ли, — грустно усмехнулась она и вздохнула. — Но ты прав. Чем быстрее мы расставим все точки над «i», тем лучше.

Минако замолчала и прикрыла глаза, сосредоточившись на не стихающей острой боли, что огнем выжигала всю ее сущность. Слезы жгли глаза, но девушка мужественно сдерживала их. Ей хотелось закатить истерику, рыдать, жалеть себя, но Айно упорствовала, убеждая себя, что жизнь на этом не кончается. Минако предчувствовала подобный конец, но не думала, что будет настолько больно. Но ничего, живут и с разбитым сердцем.

Глубоко внутри ее израненной души теплилась надежда, что все наладится и вернется на круги своя. Но сможет ли она смириться со столь очевидной изменой? Рассудок настойчиво шептал, что судьба выиграла в этом турнире любви, и Айно только и остается, что покорно отойти в сторону.

Самой себе девушка напоминала вазу, испещренную глубокими трещинами. Ей не хватало одного толчка, чтобы разбиться на множество осколков. Таким толчком должен стать для нее разговор с Мамору: расставание либо испепелит ее любовь окончательно, либо она все же восстанет, как птица Феникс. Айно и боялась, и хотела этого разговора одновременно. Закончить все одним махом, чтобы кровавая сердечная нить больше не тянулась из веретена ее сердца.

Словно в ответ на ее последнюю высказанную фразу раздался звонок в дверь. Сердце Минако болезненно сжалось и подпрыгнуло к горлу, отчаянно трепыхаясь. Айно резко села и прислушалась. Позвонили еще раз, и еще. Но девушка не двигалась с места, застыв, словно статуя.

— Так ты пойдешь открывать или так и будешь сидеть? — недовольно проговорил Артемис.

Девушка бросила на него испепеляющий взгляд и, перекинув волосы через спину, поднялась и медленно прошла к двери.

На пороге, как она и полагала, стоял Мамору. В груди Минако ёкнуло, сердце сделало пару гулких ударов и затрепетало, причиняя еще большую боль. Как всегда красив и аккуратен, даже взгляду зацепиться не за что. Такой близкий — стоит только руку протянуть и коснуться — и такой же бесконечно далекий.

— Здравствуй, — ровно начал он, — нам надо поговорить…

— Не здесь, — резко ответила Айно, отводя взгляд в сторону. — Давай куда-нибудь выйдем.

Чиба кивнул, и Минако, схватив с вешалки в прихожей красную джинсовую куртку, вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.

Выбор места для тяжелого разговора девушка оставила за Мамору. Пока он вел автомобиль, они не обменялись и парой слов. Парень, сжав руль, с преувеличенным вниманием следил за дорогой, в то время как Айно, отвернувшись, невидящим взглядом смотрела в окно, покусывая ноготь на большом пальце. Она лихорадочно думала о том, что ей предстоит сказать бывшему возлюбленному, но нужные слова разбегались, словно тараканы. Наконец, Минако просто смирилась, но на смену беспорядочным мыслям пришло нервное напряжение, вызванное близостью Мамору. Казалось, оно достигло высшей точки — воздух так и звенел от атмосферы неловкости, отчаяния и легкого неприятия.