Я в любовь нашу верю...(СИ)

Королева была серьезно встревожена, когда белый как мел Артемис принес бездыханную Минорию во дворец и вкратце поведал о случившемся у дворцовых стен. Селена, внимательно выслушав жреца, тут же распорядилась, чтобы тело Адониса убрали и тайно передали родителям. При этом Фениксу и его убитой горем жене не сказали ни слова о том, как погиб их сын. Офицеру устроили достойную, пышную церемонию погребения, на которой было сказано немало проникновенных слов о выдающихся качествах юноши и о его боевых заслугах, после чего Адонис стал лишь воспоминанием и горсткой пепла. Никто, кроме Минории, Артемиса и Селены не знал, что воин-венерианец хоть и недолго, но был слугой Металии. Впрочем, загадка его гибели обросла кучей домыслов и сплетен, но ни одна из них не была близка к истине. Постепенно выкристаллизовалась основная версия гибели Адониса: венерианец вместе с принцессой Минорией пытался отразить нападение темных сил, но пал в бою; дочери Астарты удалось выстоять, и слуги Металии отступили. Селена не давала никаких опровержений против этих доводов — впрочем, и подтверждений тоже. На том и порешили. Адонис сохранил свое доброе имя и остался в памяти тех, кто его знал, настоящим героем и волевым человеком. Но почему на душе Селены было так неспокойно, точно интуиция, живущая в ее сердце, подсказывала, что произошедшее — это всего лишь начало? Что гибель Адониса — это всего лишь капля в бушующем море, что вот-вот накроет Серебряное Тысячелетие гигантской волной?

Когда на Луну опустилась беззвездная ночь и мрак, царивший на спутнице Терры, сгустился еще больше, королева поднялась со своего ложа и подошла к окну, нервно ломая пальцы. Сейчас, когда ее никто не видел, она была просто женщиной, а не мудрой королевой, привыкшей нести на плечах бремя власти; не небожительницей Селеной, основавшей Серебряное Тысячелетие, а усталой женщиной, душа которой была изъедена тревогой и раздавлена бременем ответственности. Порой ей приходилось быть циничной — как с верными жрецами Луной и Артемисом, так и с принцессами и собственной дочерью, но она оправдывала себя тем, что все это во благо девочкам, которым она заменила родителей. Боги и полубоги, некогда правившие на прочих планетах Солнечной Системы, уходили в небытие один за другим, искореняя зло, посеянное Металией на бескрайних космических просторах, но их продолжение, их дочери, продолжали жить в мире и покое. Пускай сейчас эти два понятия были относительными, но все же четверо маленьких принцесс выросли и превратились в прекрасных молодых женщин.

Как сложится их будущее? Селена отчетливо понимала, что больше не может контролировать своих подопечных и ограничивать их свободу, и разговор с Рейаной, имевший место накануне, был тому подтверждением. Королева усмехнулась. С каждым днем дочь Ареса все больше походила на своего отца — и не только внешне, но и внутренними качествами. Богу войны полагалось быть дерзким, решительным и беспринципным — и принцесса Марса была такой же. Она была самой трудной и проблемной из всех подруг Серенити, частенько задирала лунную принцессу и хамила самой королеве. Рейана никогда не лезла за словом в карман и говорила напрямик все, о чем думала.

Так она поступила и вчера, когда заявилась в покои Селены без стука — в охотничьем плаще, высоких сапогах и колчаном со стрелами за плечами — и заявила:

— Я отправляюсь на Терру к своему жениху. Вот, решила поставить вас в известность.

Королева подняла голову от бумаг и вскинула в немом удивлении брови:

— Вот как? Откуда такое своеволие? И с чего ты взяла, что сможешь просто так оставить Луну и свои прямые обязанности?

— Я так и знала, что вы зададите именно этот вопрос, — поморщилась Рейана, скрестив руки на груди. — Жаль, не смогла предвосхитить его. Что ж, вот вам и ответ, королева: я имею право распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. Я уже не малолетняя девчонка, за которой следует присматривать в оба, и не собака, которую держат на привязи. Разве я не вольна сама принимать решения?

— Все это верно, — не стала отрицать Селена, поднимаясь с места, — но ты забываешь о собственном долге перед королевством и Серенити.

Принцесса Марса закатила глаза и неопределенно хмыкнула:

— О да, сейчас пойдут душещипательные разговоры о том, что я принесла клятву Серебряному Кристаллу и теперь должна служить ему и наследнице лунного престола. Все это давно известно, и я не отказываюсь от обязанностей хранительницы вашей дочери. Прошу не беспокоиться — клятва моя, слетев с уст, останется нерушимой.

— Тогда, к чему этот разговор? — возразила королева, без лишних эмоций встретив мятежный взгляд собеседницы.