Я в любовь нашу верю...(СИ)

Минако нервно ходила из стороны в сторону, заламывая руки. Девушке все это жутко не нравилось, инстинкт самосохранения буквально вопил о том, что ей стоит проявить изрядную долю осторожности, но Айно из всех сил хотела, чтобы опасения кота оказались не стоящими внимания.

— Даже если так, — осторожно возразила Минако, потирая предплечья, покрывшиеся, несмотря на жару, гусиной кожей, — что Адонис может сделать мне, когда вокруг обретается столько народа? Пока я буду в центре всеобщего внимания, он не сможет ничего предпринять. Если он вообще что-либо планировал. А вдруг это простое совпадение?

— Ты хоть сама веришь в это? Прошу тебя, будь благоразумней! — взмолился Артемис. — Я же был там, если помнишь. Утешал тебя, держал на руках, качал, точно малое дитя. Ты испытала сильнейшее потрясение, убив Адониса, пусть даже он превратился в демона и покушался на твою жизнь. Минако! Все ведь сходится: и текст песни, и сценарий клипа… Даже твой костюм!

Айно резко развернулась в сторону пушистого друга, и ее юбки взметнулись желтым облаком:

— Я — не Минория, Артемис! — процедила она. — Знаешь ведь, я ненавижу, когда ты проводишь параллель между мной и дочерью Астарты. И Кейто вряд ли тот Адонис, что проклял принцессу Венеры.

— Ты хочешь так думать, верно? — кот был непреклонен и пытался достучаться до здравого смысла Минако. — Но ведь нельзя исключать даже самой мизерной возможности того, что Эйс может оказаться слугой Металии.

— Будь Адонис демоном, он бы уже давно убил меня, не находишь? К чему все эти ухищрения? Съемки, перелет через океан, вся эта мишура? — девушка схватилась за голову. — Но, возможно, ты прав, и надо держать себя начеку. Хорошо, что жезл и пудреница со мной — в любой момент я могу перевоплотиться в Сейлор Ви и дать отпор.

— Вот это уже другой разговор, — удовлетворенно кивнул Артемис.

Кивнув ему, Минако достала из дорожной сумки артефакты Венеры и сунула их за вырез корсажа. Так ей стало чуточку спокойнее. Едва дело было сделано, как в дверь постучали.

— Кто там? — резко спросила Айно, всем корпусом повернувшись к двери.

— Это я, Эйс, — раздалось снаружи. — Тебе уже лучше?

— Намного, — ответила девушка и, бросив напоследок взгляд на пушистого помощника, вышла из бунгало с гордо поднятой головой. Она прошла мимо Кейто, даже не взглянув на него, но Минако все равно пробрала дрожь. Парень, ничего не говоря, шел следом. Уже на съемочной площадке, убедившись, что Айно находится вне зоны слышимости, Данбурит подошел к Лин-Лин и тихо произнес:

— Действуем так, как и было задумано. И вот еще что: кота тоже следует устранить — он представляет для нас определенную опасность.

Юма закивала, точно китайский болванчик, а затем вновь взяла в руки рупор и прокричала в него:

— Все по местам!

«Вот она — кульминация! Если все пройдет по плану, моя месть, наконец, свершится!»

Думая об этом, темный офицер подошел к Айно, застывшей мраморным изваянием на троне, и тихо произнес:

— Когда я протяну тебе ожерелье, возьми его. Затем разорви и со смехом брось мне в лицо.

— Что? — переспросила Минако, не веря своим ушам. — Ты в своем уме? Эти бусы наверняка стоят бешеных денег!

— Уверяю тебя: это не настоящий жемчуг, а дешевые бусины, нанизанные на простую нитку. Разорвать ее не составит никакого труда, — тут Адонис изрядно покривил душой, так как жемчужины все же были самыми что ни на есть настоящими, и каждая из них стоила целое состояние. Чего только не сделаешь ради мести! — Сделай это ради меня, золотце, — тихо попросил он, заглянув Айно в глаза и та, поймав его взгляд, кивнула, про себя отметив, что с каждым разом положение на съемочной площадке становится все более странным.

— Камера! Мотор! Начали! — вновь раздалась команда Лин-Лин, загудели камеры.

— Сцена три, дубль первый.

Щелчок.

Минако одеревеневшими пальцами взяла бусы, протянутые ей Эйсом и, выжав из себя издевательскую улыбку, рванула нить изо всех сил. Жемчуг брызнул во все стороны и покатился по полу, а то, что осталось в руках, Айно швырнула обратно Адонису и рассмеялась, как того и требовал сценарий. Смех вышел каким-то чужим, холодным, неестественным, вымученным; но камеры продолжали работать — значит, второго дубля не будет. Значит, ее игру находят на редкость убедительной.

Слов я не нахожу,

Я без тебя умру!..

Без твоей любви…

Но лишь молю: «Уходи!»

— пропел Эйс и, с болью взглянув на девушку, отвергнувшую его дар, поднялся с колен и вышел за пределы съемочной площадки. Это был знак тем, кто остался в павильоне, и все переменилось в один-единственный миг. Кульминационная часть плана Данбурита вступила в свою активную фазу. Минако ошибочно полагала, что среди съемочной группы она будет в безопасности; но все оказалось с точностью наоборот.