Я в порядке, и ты тоже

Когда я снова открыла глаза, Санджей поглаживал меня по голове.

– Пен? Ты в порядке? Ты проспала несколько часов.

– Который теперь час? – пробормотала я. На улице было темно, и я ощущала какую-то слабость.

– Почти девять.

– Вечера? – Я рывком села на кровати. – Я проспала весь день? – Такого не бывало с… ну, никогда.

Санджей кивнул.

– С детьми все хорошо, – сказал он, но сейчас мои мысли были не о них. – Я не подпускал их к тебе, впрочем, они не поняли, что с тобой.

– Я не больна, – сказала я.

Он состроил гримасу.

– Ты не беременна?

– Нет, и, глядя сейчас на твое лицо, могу сказать, что слава богу.

– Тогда что это?

Я вздохнула.

– Просто мне кажется, что я не живу. – Санджей встревожился, поэтому я тут же добавила: – Я не думаю о том, чтобы причинить себе вред. Вчера ночью Мэтт прислал СМС, в котором сообщил, что ему нужно время и что визиты Сесили приостанавливаются до тех пор, пока он не будет готов снова встретиться со мной.

Санджей положил ладонь мне на ногу.

– О, Пенни, прости. Жаль, что ты ничего не сказала мне.

– Я думала, что ты ляжешь спать прежде, чем я усну, а потом я вырубилась. – Я села на кровати. – В любом случае я не знаю, что бы ты мог сказать или сделать, чтобы исправить положение. Я… боюсь, что у меня депрессия.

– Ох, – с понимающим видом произнес он. – Отчасти я ждал этого.

– Ты ждал, что я впаду в депрессию?

– Не обязательно в клинически выраженную.

– Ты сейчас выражаешься, как твой отец.

– Возможно. Дело в том, что ты не можешь справиться со своей печалью, ведь так?

– Дело не в Дженни.

Он вскинул брови.

– Да?

– Да, – твердо сказала я. – Я только что сказала тебе о Мэтте. Кроме того, дело в тебе и во мне. И в моем отце. И в том, что все спрашивают меня, что мне нужно для того, чтобы быть счастливой, а у меня, по правде сказать, ни одной мысли на этот счет.

Но это была не совсем правда. Мысли у меня были. Даже парочка. И каждая из них казалась абсолютно невозможной.

– Ты хочешь поговорить об этом? – спросил он.

Нашел время для разговоров!

– Нет, – сказала я. – Я хочу спать.

Он покорно посмотрел на меня, но я была слишком измучена для того, чтобы понять, что он чувствует.

– Тогда приятных снов.

– Санджей, – окликнула я его, но он уже ушел.

* * *

На следующий день я опять не пошла на работу, хотя встала с постели до обеда, потому что мой желудок начал пожирать сам себя, и от недостатка кофеина у меня болела голова.

Когда я спустилась вниз, Санджей был на кухне и протирал губкой стол. Он был одет в белую рубашку и свежевыглаженные брюки, и я не сразу вспомнила, что сегодня у него второе собеседование.

– Зачем ты убираешься? – Я огляделась вокруг. – Ты испачкаешься, а в кухне и так уже ни единого пятнышка. – Мой голос звучал раздраженно, и, возможно, я действительно была раздражена, потому что у меня было такое чувство, как будто его успех означал некий провал с моей стороны.

Санджей склонил голову.

– Я просто стараюсь быть на высоте. В любом случае я уже сходил на собеседование.

– Сходил? Когда?

– В девять, сразу после того, как отвез детей.

– И? Как оно прошло? – спросила я.

Его лицо расплылось в широкой улыбке.

– Мне почти страшно сказать это вслух, но, я думаю, что удачно.

Я попыталась улыбнуться, но не смогла. Мой муж сделал то, о чем я его просила. По крайней мере, он был невероятно близок к этому. Он добивался своего.

– В чем дело? – сказал он. – Разве это не то, о чем ты меня просила?

– Ну, да.

– Тогда почему ты не рада? Я понимаю, что на тебя много всего навалилось, но это большой прорыв для нас.

Я безучастно смотрела на него. Мне хотелось признаться, что я страшилась того момента, когда он начнет работать полный день, ведь тогда у него не хватит умственной энергии для работы над своей книгой, и скоро он возненавидит меня за это.

Мне хотелось сказать, что легкость, с которой он выполнил все мои требования, только подчеркнула, каких сил мне стоило выполнить две его пустяковые просьбы. Как я могла завести разговор о том, чтобы укрепить наш брак, но оказаться неспособной выполнить эту работу?

Меня так и подмывало сказать, что я суеверна, и втайне я верила, что, если бы я не позволила себе волноваться из-за того, что больше не смогу содержать четырех человек, работа никогда не материализовалась бы и мы снова вернулись бы к тому, с чего начали.

Вместо этого я сказала:

– Прости. Мне кажется, что я сейчас не в себе. – И я не могла сказать с уверенностью, приду ли я когда-нибудь снова в себя.

* * *

В тот вечер я сидела на веранде, потягивая вино из бокала. Только что начало темнеть, и над травой у нас на заднем дворе порхали возбужденные светлячки в ожидании любви.

Глядя на кроны деревьев и видневшееся сквозь ветви темно-синее небо, я почувствовала, как меня захлестывает печаль, такая же постоянная и неуемная, как течение реки. Как бы я ни скучала о Дженни, боль от того, что я не вижу Сесили, была еще острее. Казалось вполне очевидным, что Мэтт наказывает меня за то, что я давила на него, но что, если он предпримет следующий шаг, и Сесили исчезнет из нашей жизни?

– Давай сюда! – закричал Майлз Стиви.