Я в порядке, и ты тоже

– Нет. Ну, отчасти. – Я думала об этом все утро, но представляла, что разговор пойдет намного легче. – Папа, я знаю, что ты не хочешь, чтобы я беспокоилась о твоем здоровье, но я – твоя дочь. Я буду беспокоиться. И чем больше ты будешь скрывать от меня происходящее, тем больше я буду беспокоиться.

– Понимаю.

Я ждала, что он еще что-нибудь скажет. И через минуту он сказал:

– Боюсь, я не думал об этом в таком разрезе. Вы с Ником так заняты, я не хотел отнимать у вас время.

– Я хочу, чтобы ты отнимал у меня время, – сказала я, и мои глаза вдруг наполнились слезами. – Именно это я пытаюсь сказать тебе. То, что пыталась сказать тебе уже много лет, хотя, возможно, была недостаточно откровенна. Я знаю, что ты закрытый человек.

– Я не такой, – запротестовал он.

– Ты – такой. Все нормально. Я не прошу тебя быть другим. Я не хочу тащить тебя к семейному психотерапевту и не хочу, чтобы ты рассказывал мне все свои секреты. Я просто хочу, чтобы ты звонил мне иногда…

– Я звоню, – сказал он.

– Нет, папа, – спокойно возразила я. – Ты не звонишь. Даже в день рождения детей. И я знаю, что в прошлом году Санджей звонил тебе, чтобы напомнить о моем дне рождения.

– Хм-м.

Я промокнула уголки глаз.

– Я знаю, что тебе нравится твоя жизнь во Флориде. Я рада, что вы с Анитой счастливы. Но было бы приятно, если бы ты как-нибудь пригласил нас к себе. Или же приехал сюда. Да все, что угодно, мы могли бы даже общаться по видеочату, тогда дети могли бы узнать тебя чуть лучше. – Слезы капали на стол. – То есть я могла бы узнать тебя лучше.

– Пенелопа, – хрипло произнес он.

Я шмыгнула носом.

– Я здесь, папа.

Он долго молчал, а потом сказал:

– В ближайшие пару месяцев мне будет нелегко, я начинаю лечение. Операция назначена на следующий месяц.

– Я знаю.

– Не уверен, смогу ли я куда-то поехать или принять гостей.

– Я понимаю.

– Но, пожалуй, я смогу звонить тебе почаще.

– Было бы здорово, – прошептала я, потому что мне стало трудно говорить.

– И, пожалуй, когда ты будешь звонить, я буду перезванивать тебе быстрее.

Теперь я замолчала, потому что по-настоящему плакала. Когда я наконец справилась со слезами, я сказала:

– Спасибо тебе.

– Нет, niña, – сказал он. – Спасибо тебе.

* * *

Когда я пришла домой с работы, Санджей сидел на крыльце. Я собиралась рассказать ему об отце, но, бросив взгляд на его напряженное лицо, спросила:

– Тебя приняли на работу?

Санджей расплылся в улыбке:

– Меня приняли на работу.

На этот раз мне не пришлось выдавливать из себя улыбку. Протянув руки, я обняла его.

– Я так рада за тебя.

Слегка отстранившись, он удивленно посмотрел на меня.

– Правда? Ты не хочешь узнать о зарплате или о графике?

– Ну, да, безусловно. Но, по-моему, ты рад, ведь так?

– Рад, – сказал он. – Я думаю, мне там понравится, приятно чувствовать, что ты нужен.

– Тогда этого достаточно.

Он посмотрел на меня скептически.

– Зарплата так себе, – признался он. – Но, вероятно, я смогу немного выторговать, и потом, так себе – лучше, чем от случая к случаю.

– Согласна.

– У меня будет ежегодный трехнедельный отпуск, что гораздо больше, чем я ожидал.

– Это действительно здорово. А как насчет графика? – спросила я.

– Такой же, как у тебя, хотя, если верить Брайану, на дом работу брать не придется.

– Счастливчик, – сказала я, но беззлобно, именно так я и думала.

Он посмотрел на меня.

– Я понимаю, что нам будет сложнее отвозить и забирать детей, но мы придумаем что-нибудь с приходящей няней или отдадим их в группу продленного дня в школе. А в последнюю неделю августа, когда они не будут ходить в лагерь, я останусь дома.

– Ты все продумал. – В моем голосе слышалось восхищение, потому что я была восхищена. Обычно Санджей не любил строить планы, но, может быть, эта перспектива раскрыла в нем некие скрытые организационные способности, которые он еще не подключал.

– Я думал об этом все время после того, как отправил резюме.

– Я горжусь тобой. Но…

Он знал, о чем я думаю.

– Прекрати беспокоиться о моих литературных опусах, Пенни. У меня было на это почти шесть лет, и мы оба знаем, что не сложилось. Теперь нужно сделать верный шаг. Может быть, дефицит времени поможет мне быстрее написать книгу.

Я надеялась, что это правда.

– Когда ты приступаешь?

– Через две недели. – Его глаза сияли.

– В чем дело? – спросила я.

– Мое непроницаемое лицо снова выдало меня? – В детстве, как рассказала мне однажды Рия, Санджей заблевал всю лужайку перед домом через несколько минут после того, как украл у соседа игрушку. Я же поняла, что он хочет бросить медицинскую школу с того самого дня, когда он отправил по почте чек для оплаты обучения.

Поэтому я удивилась, как ему удалось раньше не рассказать мне о Кристине.

– Ты – открытая книга, напечатанная крупным шрифтом.