Я вам любви не обещаю

— Бедный мой мальчик, — прошелестела она, очнувшись от ступора. — Не оставьте нас, Георгий Алексеевич, — жалобно взглянула она на молодого графа. — Надобно бы насчёт похорон распорядится.

— Я всё сделаю, — выпустив Ольгу из объятий, отозвался Бахметьев.

— Тётушка, я сам все устрою, — выступил вперёд Караулов.

— А, Петруша, — проскрипела Уварова. — Всё-то тебя нет, когда ты нужен!

Караулов насупился. Было весьма похоже, что тётушка умом тронулась от горя, что на неё свалилось. Гляди, старая ведьма передумает отписать ему Покровское! Впрочем, что ему Покровское, коли выпал шанс все состояние Уваровых к рукам прибрать. Надобно только Верочку уговорить, а коли упрямиться будет, так найти священника, что обвенчает их и без её на то согласия.

* * *

После ухода Георгия Вера, несмотря на то, что время было уже довольно позднее, никак не могла уснуть. «Господи! И зачем только сказала ему, что в тягости? — вертелась она на постели, сбивая в ком простыни. — Господь покарает за эту ложь.

Разумом девушка прекрасно понимала, что Бахметьев не откажется от данного Олесе слова, и ничего он не обещал, стало быть, оставаться ей и дальше в содержанках. Да коли правда откроется о том, что солгала, как тогда он станет смотреть на неё? Вера всхлипнула и спрятала голову в подушку: «Не хочу думать о том! Не хочу!», — стиснула она зубы. Страшно вдруг стало увидеть в его глазах разочарование или того хуже брезгливое презрение к женщине, осмелившейся шантажировать его столь низким способом.

«Что же делать?» — вскочила она с кровати и в волнении заходила по комнате, точно также, как совсем недавно Георгий кружил по этой же спальне. «Ох, зря все это придумала! Ох, зря!» — обхватила себя руками за плечи Верочка.

Почти всю ночь изводила она себя сомнениями и страхами и заснула лишь под утро. Разбудил её громкий истошный крик: «Убили!» — кричал кто-то прямо под окнами спальни. Поспешно накинув пеньюар, Верочка отодвинула портьеру и выглянула в окно. Её взору открылась страшная картина: Швейцар из их парадного и низкорослый коренастый мужчина, одетый как прислуга с трудом тащили к экипажу какого-то человека, истекающего кровью. Капли крови падали на мостовую и застывали на ней бурыми пятнами. Верочка судорожно перекрестилась: «Святый Боже, да что же это такое? Прямо под окнами».

Когда коляска отъехала, увозя пострадавшего, девушка выпустила из рук портьеру и вернулась в постель. Во время ночных раздумий, она то и дело меняла своё решение. Сначала она хотела признаться во всем Жоржу, а уж дальше, пусть его сиятельство сам решает, как поступить. Однако, лишь на мгновение представив себе, что с ней станется, коли Бахметьев оставит её, Верочка тотчас передумала. Впрочем, сколько верёвочке не виться, конец все равно будет. Её ложь всплывёт и тогда всё станет во сто крат хуже, чем сейчас.

Начинался новый день, надобно было умыться, привести себя в порядок, но Вера продолжала сидеть на кровати. Не было сил подняться и совершить столь привычные действия. «Зачем? К чему? — вопрошала она саму себя. — Отныне всё кончено». Положив голову на подушку, она прикрыла глаза. Страшная тоска и меланхолия овладели ею. Горничная заглянула в комнату, но Вера сделала вид, что спит. Она и в самом деле задремала и проснулась только после полудня.

Голову словно обручем сдавило болью. От яркого солнечного света, проникшего в комнату через щель, что она оставила между портьерами, когда выглядывала в окно, в глазах появилась резь.

— Даша, — охрипшим голосом позвала она горничную.

— Вставать будете? — появилась в дверях Дарья.

— От его сиятельства никаких вестей не было? — села на постели Вера.

— Нет, Вера Николавна, — отвела глаза девушка.

«Вот и ответ на все твои вопросы», — вздохнула Верочка, выбираясь из кровати. Не появился Бахметьев и к вечеру. Проведя ещё одну бессонную ночь, поутру Вера решилась написать ему. Она долго раздумывала над содержанием своего письма. Несколько раз начинала и, написав пару строк, рвала лист в клочья, не в силах подобрать нужных слов.

«Жорж, ваше долгое отсутствие вселило в меня опасения, что отныне вы более не нуждаетесь в моём обществе. Ежели это так, ответьте мне и не мучайте меня более своим молчанием. Лучше знать истину, какой бы горькой она не была, чем теряться в догадках и сомнениях В.В», — вывела она на листе и отбросила перо.

Нет. Она не станет более переписывать. Коли не нужна ему больше, так путь и напишет так. Что делать потом, она после придумает, но лучше знать правду, чем тешить себя пустыми надеждами. Отправив Никитку на Литейный, Вера заставила себя выйти на улицу, дабы не сойти с ума в четырёх стенах, ожидая ответа.