Я вам не ведьма!

Мне надоело сидеть на корточках, так что я просто села на траву. Расправила платье. Хорошо, роса еще не выпала, а то бы промокла насквозь… Или она по утрам выпадает? Нет, вроде два раза в сутки… В академии я впервые оказалась к природе так близко, что могла ее потрогать.

И общипать лист лопуха, оставляя только жилки. То есть, наверное, не лопуха, но какая разница?

– Представь себе, что твоя… ну, скажем, мачеха, все время сравнивает тебя с какой-то давным-давно мертвой женщиной. Совсем мертвой. И ты ходишь ухаживать за ее могилой, и ее статуя прожигает тебя глазами, будто следит… оттуда… и есть какая-то тайна, связанная с этой женщиной, и поговаривают, что мать твоя ей не нравилась и почему-то очень быстро заболела и померла, едва успев родить дочку. И мачеха, которая тебя воспитывает, сравнивая тебя – не находит сходства.

Быть может, я говорила все это так легко, потому что Щиц был моим фамильяром и я подсознательно чувствовала нашу магическую связь. Или потому, что никогда раньше я такого не говорила. Или потому, что в зарослях раскидистого, слишком большого – наверное, на магии разросшегося, лопуха я чувствовала себя спрятанной от всего остального мира и не видела Щица, а его дыхание было не громче, чем шелест листьев, я не знаю.

– …и все время говорит, что ты похож на мать, а стоило бы больше взять от ба… да, от бабушки. Не от отца даже, от бабушки. И знаешь, что? В какой-то момент ты начинаешь отрицать, что хоть чем-то на нее можешь быть похожа. Я не хочу ничего про нее узнавать, потому что не хочу иметь с ней ничего общего, вот и все. Не хочу на нее равняться или сравнивать себя с ней. Она уже мертва, и все, что от нее осталось – слова и зелья. А я – это я, и когда выйду замуж, у нас даже фамилии будут разные. Скорее бы.

Я перевела дух.

– Ты… ничего не понял, да? Но это сложно объяснить.

– Ничего, – Щиц похлопал меня по плечу, вставая, – я постараюсь понять. Вставай, холодно тут сидеть.

Он протянул руку.

– И ты вышла…

Я пожала плечами.

– Не за этим. Знаешь, Элий… Он… Я просто не знаю, что с ним делать, потому что мне так стыдно, и я повела себя неправильно, и, хоть я и решила, но не прямо же сейчас… Иногда ты просто недостоин кого-то, и… Думаю, с тех пор, как приехала в академию, я чувствую себя вдвойне недостойной. Я просто… Захотела подышать воздухом, и все. И подумать. Мне немного страшно, хоть ты и говоришь, что во сне я сильнее, но…

– Хватит. – Мягко улыбнулся Щиц. – У тебя в голове путаница, скажешь, когда поймешь, что именно и кому хочешь сказать, ладно?

Он вдруг резко повернул голову. Прислушался. Отбросил мою руку, как будто это была змея шипящая.

– Ад холодный…

И заслонил лицо руками.

– Что такое? – удивилась я.

– Просто иди уже спать, – чуть резковато сказал он, раздраженно потирая согнутую шею, – и… если тебе не сложно, распутай свои мысли побыстрее. Тебя… проводить?

Я выбралась на тропинку. До общежития было идти минут десять, не больше.

– Нет, зачем? – Я обернулась. – И почему вам с Бонни не все равно? Разве это не моя проблема?

– Это станет моей проблемой, когда мне сегодня попытаются набить морду, – в сторону сказал Щиц, но я все равно расслышала: у меня всегда был даже слишком хороший слух, особенно если говорили шепотом.

– Что?

– Нет, ничего, я так. Просто не люблю все эти любовные драмы под боком. Не мое это. И тебе колдовать мешает. Я все-таки должен обеспечивать хозяйке уют и комфорт, я же фамильяр как-никак. И если ты сейчас же не пойдешь спать, то не выспишься.

– Но…

– Мне тебя понести? Я могу. Только вот как принцессу не получится – горб мешает, а вот мешки с картошкой я только так таскаю, перекинул – и вперед.

И я смирилась с судьбой. Не знаю, почему Щиц был так против моих прогулок под луной в одиночестве… но, если подумать, это разумно, особенно когда за тобой гонится призрак. Так что он прав.

Придется лечь спать. Лучше самой пойти, чтобы не чувствовать себя потом мешком с картошкой, с Щица станется… Но мысль о кровати внушала страх.

Вот от чего я бежала.

Я боялась того… той, что обязательно встретит меня во сне.

Сколько бы ни убеждали меня в обратном Щиц и Бонни, где-то в глубине души я отлично знала, что она во всем лучше меня.

Сильнее.

Могущественнее.

И я была готова к поражению.

– Я сама дойду, – сказала я Щицу, – не беспокойся.

– Точно не хочешь прокатиться?

– Тоже мне, лошадка, – фыркнула я, – не волнуйся за меня, ладно?

– Я не думаю, что это мой выбор, – хмыкнул Щиц, – без обид.

– Никаких обид. Но мне стоит напомнить: выбор как раз таки твой.

Он все-таки увязался вслед за мной: тонкий серпик луны наконец прорвался сквозь распухшие облака и теперь отчаянно светил нам в спину, и достаточно было посмотреть под ноги, чтобы увидеть нашу общую страшную горбатую тень. Хотела бы я встретить Щица в расцвете его сил – тогда не пришлось бы сейчас тащиться в темноте.

Он бы придумал какие-нибудь фонарики или светлячки…

Или я бы смогла их наколдовать.

Забавно выходит: связанные вот так мы слабы. Но порознь – совсем ничего не можем. Папенька меня такому никогда не учил.