Я вам не ведьма! (СИ)

Щиц заколебался, вряд ли его кто-нибудь просветил о тонкостях этикета, хотя это и не помогло бы. В его случае единственным рабочим правилом было «слуги с господами в вист не играют», и он его уже нарушил.

Салатонне развалился на стуле, как сытый котяра, и на тайе Марински даже не смотрел. Уткнулся в свои карты так, будто от них зависела судьба мира.

— Не представите своих друзей?

— Нэй Щиц, нэй Устин, — отрапортовала я, — колдуны. Познакомилась с ними на учебе.

Это хотя бы объясняло их возмутительное поведение.

И приврала я совсем немножко…

— Мне кажется, — с раздражением сказала тетенька, — тебя зовут обратно, Лайлет.

— А почему ты не танцуешь, Елания? Ты же так это любила? — Лайлет обожала допрашивать девушек этим своим елейным голосочком.

Где была, что делала, почему танцевала с этим два танца, а с тем три, что же ты почти не заходишь в церковь, ну и подол у твоего платья, на два пальца выше приличного…

Я замешкалась.

— Еленьке нездоровится, — вмешалась тетенька, и добавила резко, — хватит мучить мою племянницу, она на ногах-то еще стоит нетвердо. Ты можешь сесть, Елания.

Она меня просто спасла. Потому что в то самое мгновение я вдруг с удивлением осознала, что совершенно разучилась отвечать всяким там тайе Лайлет правильно. Потому что я вообще уже и забыла, как оно, правильно…

И вспоминать это было мучительно.

А тетенька, она…

Она разрешила не вспоминать. И сесть. И вообще. И на тайе Марински зыркнула так, что та наконец ушла.

Я была ей так благодарна!

Тетенька дождалась, пока тайе Марински сядет за свой стол, кашлянула и спросила неловко:

— Елания…

— Да?

— Ты… хочешь вернуться в Академию?

— Ну, мне же еще надо расколдовать Щица, и…

Щиц вмешался:

— Ты уже вытащила меня из Академии… то есть твой папенька вытащил, когда потребовал, чтобы ему немедленно вернули все твои вещи…

Я посмотрела на него, как на умалишенного. Повертела двумя пальцами у виска.

— И что? Ты все еще колдовать не можешь. Я помню, что тебе обещала. Что отпущу, когда уйду из Академии, и что обеспечу тебе возможность колдовать. А вместо возможности колдовать у тебя сейчас возможность двигать дубовые шкафы в папенькиной спальне, чтобы они свету из окошка не мешали…

— Попроси у папеньки еще один котел, и…

Я встала, перегнулась через стол и засветила Щицу щелбан. После чего села и надулась, совершенно не собираясь скрывать, насколько это предложение меня обидело.

— Ты мне жизнь спас, — буркнула я, — а я должна тебя бросить? И вообще, я хочу вернуться сама по себе, вот! Там интересно. В конце концов, я же могу просто научиться магии, без всей этой ведьминской ерунды? Вот ей и научусь. Бабка у меня была ведьма, это да, но я… просто хочу колдовать нормально. Чтобы никто не травился моими блинчиками, а наоборот…

— Вот с этого бы и начинала, — вздохнул Салатонне прежде, чем его ученичок надумал, что мне возразить, — этот мальчишка просто слишком заботится о других, такой уж он.

— Я заметила…

— Не перебивай. Так вот, детишки, сейчас вам будет очень стыдно, но я все-таки спрошу, и ответьте мне честно: целоваться не пробовали?

— Э-э-э… — протянула я, оглядываясь почему-то на тетеньку, — э-э-э… Нет, да и толку? Чтобы снять проклятие… Для этого же нужна любовь, да? Вот эта вот, такая, с бабочками в животе и невыразимым счастьем от того, что избранник дышит с тобой одним воздухом?

— Вовсе нет, — пожал плечами Салатонне, — вы, женщины, слишком романтизируете. К счастью, заклинание накладывала Онни, а она одна из самых практичных женщин, которых я когда-либо… кхм, знал.

Мы с Щицем переглянулись. За этим «кхм» скрывалась какая-то очень интересная история, которую мы о своих наставниках знать ни в коем случае не хотели.

Как хорошо, когда солидарен со своим фамильяром в таких важных вопросах!

— Она всегда считала ведьму, наложившую на Спящую Красавицу заклинание, самой большой неудачницей на свете, — продолжил Салатонне, — истинная любовь, с первого взгляда на спящую девушку! Слишком жесткое условие, которое могло быть выполнено не иначе, как чудом. Увлеклась она этим вопросом, короче. Ну и подняла архивы, разузнала, что за блоковый узел был на заклятии, а потом еще неделю… хихикала.

— Хихикала? — удивилась я.

Очень уж сложно было такое представить.

— Ага. Есть у нее такая привычка: как что-нибудь ее зацепит, так она в самые неподходящие моменты то хихикать начинает, то рыдать… потому мы и…

— Дядя, ближе к делу, — перебил Щиц.

Никогда не замечала за ней такой привычки. Хотя она могла сдерживать себя при ученицах… Да и кто знает, что Салатонне считает самыми неподходящими моментами… Гадость какая, фе, и думать не хочу!

— Оказалось, что блоковый узел был вероятностный. Если есть хоть полпроцента вероятности, что у этих двоих все срастется, то блоковый узел развязывался, заклятие соответственно, — Салатонне развел руками, — пуф! И нет. Не знаю уж, то ли та ведьма не хотела проклинать девчонку надолго, то ли светлая волшебница, защитившая принцессу, смогла внести коррективы и туда…

— А я здесь причем? Я же не сплю, — нахмурился Щиц.