Я вернусь

Богдана не поверила – да не мог он так быстро! Врет она все, ее мамаша, всегда Богдану ненавидела, к мужику своему ревновала. Но слезы полились градом. Мысли о том, чтобы вернуться назад, время от времени все же заползали в голову ядовитыми змеями. Не хватало подруг, да той же стервы Вальки, с которой можно было перемыть кости, посудачить и выпить по бокалу винишка или чего покрепче. Не хватало походов на шашлыки, выходов на озеро и мамы, которая готовила три раза в неделю.

Сейчас Богдане приходилось все делать самой – и убирать небольшую квартиру, и что-то варганить по заказу Джорджа. Но все это можно было пережить, если бы не ночи. Именно ночью она только и делала, что думала о бывшем муже и втайне мечтала, что вернется и они снова воссоединятся. Тут-то ей и пришла мысль в голову.

– Жорж, я поеду домой на две недели, переведу там договор и подумаю, – гордо задрав подбородок и тряхнув кудрями, сообщила Богдана.

– Ты можешь перевести его здесь, – неуверенно предложил Джордж.

А что, если уедет и не вернется? Не то чтобы Богдана была ему особо дорога – за все это время она выучила только две фразы, и им даже разговаривать было не о чем. Но если она сейчас уедет и не вернется, он станет всеобщим посмешищем. К тому же вряд ли у него хватит пороху снова ехать за океан и искать там новую жену. Это ведь была его третья поездка. Все предыдущие женщины, на которых он положил глаз, ему отказывали, и когда подвернулась Богдана, он закрыл глаза на ее глупость и вульгарность, которые сочились даже сквозь незнание ею языка.

Глядя на рыжеватого Джорджа, похожего на клоуна в цирке, Богдана думала приблизительно то же самое. Если она вернется, завистники жизни ей не дадут. Все, да в первую очередь стерва Валька, начнут судачить, что миллионер ее выгнал, не подошла она ему. А ей страсть как хотелось посмотреть в глаза Василию и спросить его, как он мог забыть ее так быстро? Неужели все те годы для него совсем ничего не значили? Или он вообще крутил с этой малолеткой за ее спиной? Надо будет посчитать, кстати, когда ребенок родится. Ну она ему тогда устроит!

– Я поеду домой на две недели, а потом вернусь. Ай лав ю, – не моргнув глазом соврала Богдана.

– Ай лав ю ту, – так же бодро соврал ей в ответ Джордж.

После круиза, закончившегося нервно и скомканно, он посадил их с Катюшей на самолет, убедившись в том, что большую часть вещей невеста оставила дома, и сказал, что будет ждать через две недели, чтобы соединить судьбы навсегда. Катюша была счастлива, что скоро увидит бабушку, и только Людмила Степановна паниковала. За это время она исхудала, а первая химиотерапия лишила ее волос. Заметит ли Богдана? В глубине души ей хотелось, чтобы заметила, пожалела, сказала, как сильно любит, но одновременно она этого и страшилась. Потому что знала – дочь не станет сидеть возле ее кровати и держать за руку.

Но Богдана не заметила. Поглощенная собственными волнениями и впечатлениями, она обрушила на мать новости из американской жизни. А та слушала, улыбалась и думала, что все же поступила правильно, настояв на том, чтобы Богдана соединила свою судьбу с этим американцем. Она смотрела все видео дочери, которые та выпускала на своем канале, и ей не удалось провести мать. Людмила Степановна умела читать сквозь строки. Ясно, что миллионер не такой уж и миллионер, как думалось вначале. Большую часть дохода явно забрала себе бывшая жена и дети.

Богдана была для него кем-то вроде домашней зверюшки, чтобы, возвращаясь в пустую квартиру, не хотелось выть волком. Но ведь иногда и зверюшек любят настолько, что оставляют им миллионы. К тому же – зубы сделал, машину купил, рестораны и круизы обеспечивает. Все лучше, чем тут куковать на нищенскую Васину зарплату. И кто знает, может, тот Вася и сам бы сбежал скоро, недаром запал на малолетку. Кризис среднего возраста.

Все это она и попыталась вбить в голову глупой дочери, и та, кажется, поняла. Сказала, что дождется перевода контракта и после этого все решит. А тем временем активно наводила красоту и блистала перед бывшими товарками, приглашая их в кафе, за свой счет, разумеется. Она теперь могла себе это позволить.

В кафе она и познакомилась с Гургеном. Он обедал там с другом, но сразу же позабыл о нем, стоило Богдане зайти, покачивая округлившимися за два месяца на ресторанных разносолах бедрами и потряхивая только уложенными в салоне кудрями. Перед отъездом Джордж дал ей денег с тем, чтобы задобрить и мотивировать вернуться назад, и теперь Богдана с удовольствием ходила по салонам и рассказывала мастерицам о том, как живется в Америке. В разговор вставляла американские словечки, которые стали казаться ей более емкими и удобными.