Я вернусь

Помертвевшая Нина протянула дрожащую руку, жестом прося телефон. Глубоко вдохнув, она попросила прощения у директора за свой срыв. Тот быстро кивнул, а Нина начала свой рассказ.

Горький и унизительный, но каждое последующее слово звучало четче и уверенней. На кону стояла жизнь ее пропавшего сына, она это прекрасно понимала. Ей некогда было думать о светских условностях или о том, что могут подумать о ней эта симпатичная девушка и директор.

Из фильмов она знала – чем больше она сейчас расскажет, тем проще им будет найти Валеру. Наверняка информацию они передадут в полицию.

Она рассказала все без прикрас. Про смерть мужа, про путь Валеры вниз, о том, как увезла сына, испугавшись за его жизнь. Как здесь не заладилось и о том, что накануне Дуглас и Валера поскандалили. Директор смотрел на Нину как на прокаженную и отказывался воспринимать информацию, которую выливала на него эта странная женщина, явившаяся в школу в тапочках и домашней одежде. А та, не замечая его реакции, продолжала оправдываться:

– Понимаете, это непросто построить семью в таком возрасте. Я хочу для Валеры лучшей жизни, дать ему шанс, для этого надо немного потерпеть. Дуглас погорячился и назвал нас «белым мусором»… Наверное, он имеет право, мы не вписываемся в местную жизнь, ничего собой не представляем…

– Как вы сказали? – вдруг перебила ее Рози. – Дуглас сказал, что вы «белый мусор»?

– Да, – кивнула удивленная Нина.

А девочка вдруг зажглась, как лампочка:

– Мне кажется, я знаю, где он!

* * *

В приют они поехали втроем – директор забрал Рози с уроков под свою ответственность и вызвался сам отвезти их. Нина едва не задохнулась от ужасного запаха, витавшего в помещении, – что ее мальчик может здесь делать? Но Рози уверенным шагом направилась в кабинет координатора центра и, перекинувшись с ним парой слов, махнула рукой директору и Нине.

– Кажется, он здесь, – прошептал директор и тихонько пожал Нине руку. Если бы она могла, она бы кинулась ему на шею и расцеловала. Неужели все обошлось?

Рози тем временем направилась куда-то в глубь центра и скрылась за одной из дверей. Нина махнула ей вслед рукой, но директор покачал головой и кивнул в сторону небольшого стола и нескольких пластиковых стульев, стоящих в фойе.

– Кофе? – поинтересовался он, направляясь к небольшому аппарату.

При мысли о еде или напитках в такой вони Нину замутило. Да и волнение за Валеру не дало бы ей проглотить ни кусочка. Пока она не увидит сына живым и здоровым, она не сможет успокоиться.

Она молча наблюдала, как директор ловко делает кофе. Левша, не вынимает правую руку из кармана. Интересно, что с ней? За дверью, где скрылась Рози, послышался шум. Вот она распахнулась, и на пороге появился Валера, как был, во вчерашней разорванной и запачканной кровью одежде. Сегодня утром она не видела, как он уехал из дома, он ушел раньше обычного. Нина так быстро вскочила со стула, что опрокинула его.

– Сыночек! – Слезы душили, но она старалась держаться, знала, что сын не любит публичных проявлений нежности, тем более рядом с девушкой, к которой совершенно очевидно неравнодушен.

– Привет, мама! – Валера кивнул и остался стоять на месте.

– Сыночек, ты что? Почему ты здесь? Почему не пошел в школу? – сбивчиво заговорила Нина, подходя к сыну, и, все-таки не выдержав, обняла его.

– Потому что я белый мусор и должен жить среди мусора, – резко ответил Валера, – к тому же я не хочу зависеть от этого придурка и брать его деньги. Я поживу пока здесь.

Рози и директор переглянулись – не понимающие ни слова из разговора, они тем не менее поняли, что мать и сын конфликтуют.

– Валерий, ты не можешь пропускать школу просто так, – покачал головой директор, – если хочешь, мы можем постараться развести тебя с Джорданом по разным классам.

– Я не боюсь Джордана, – покачал головой Валера, – просто мне не место среди вас. Я мусор и пока буду жить с мусором, попробую заработать денег и вернуться домой.

– Домой? – задохнулась Нина, уловив последнее слово. – Но тебе нельзя.

– Ну, прибьют меня, – пожал плечами Валера, – кому от этого будет хуже?

– Мне, мне будет хуже! – все-таки не сдержавшись, выкрикнула Нина, люди, сидевшие в фойе, обернулись на них и принялись жадно рассматривать разворачивавшуюся на их глазах драму.

– Мам, тебе только легче будет без меня, будешь мыть своему Дугласу полы, а я не буду его раздражать.

Не в силах совладать с собственными эмоциями, Нина отвернулась и чуть не задела директора, подошедшего слишком близко. Тот уже привычным движением достал из кармана пачку бумажных платков и протянул их Нине. Она покачала головой и отказалась – слез не было, были лишь лихорадочные мысли, что с этим всем делать? Синатра, заметивший ее смятение, обратился к Валере:

– Что ты любишь делать?

– В смысле? – не понял Валера.

Рози тем временем отошла от него и, подойдя к Нине, обняла за плечи. Словно старшая женщина была маленьким ребенком, нуждавшимся в утешении взрослого.

– Он жив, он в порядке, – прошептала Рози ей на ухо, и Нина кивнула. Некоторые вещи все-таки были недоступны мужчинам.