Я вернусь

– А давайте как-то, может, встретимся, погуляем парами? – радостно предложила Богдана, которой осточертело общество Джорджа и хотелось снова выйти в свет и увидеть людей.

– Извините, – покачала головой Нина, у которой конфликт Дугласа и Джорджа все еще был свеж в памяти, – совершенно нет времени, у нас большое хозяйство. Мне как раз пора бежать.

Не дожидаясь ответной реплики от Богданы, Нина развернулась и заторопилась к выходу.

– Вот курица, – процедила сквозь зубы Богдана и, тихонько включив камеру, принялась объяснять: – Это я сейчас нахожусь в школе, директор меня вызвал, чтобы поговорить о Катюше. Я, конечно, догадываюсь, что он скажет. Что мой ребенок более развит по сравнению с остальными, или в другой класс захочет перевести, но я не хочу, знаете, пусть побудет ребенком.

Богдана немного подумала над тем, стоит ли ей держать включенной камеру в кабинете директора, но все решила Катюша.

– Мама, выключи, нельзя! – запротестовала она, увидев, что мать собирается войти вместе с камерой.

– Чего это нельзя? – попробовала возмутиться Богдана, но спорить не стала. Словно животное, которое чует опасность, но не может сформулировать, откуда она исходит, Богдана ощущала, что вызвали ее вовсе не для того, чтобы рассказать об успехах дочери, и нарываться на лишние неприятности не хотелось.

Легонько стукнув в дверь и стараясь не морщиться от боли в растертых ногах, Богдана вошла в кабинет и остановилась, приняв эффектную позу.

Но все оказалось зря. Директор – невысокий невзрачный человечек, почти утонувший в большом кожаном кресле, проигнорировал ее экзерсисы. Левую руку он держал перед собой, а правую прятал в кармане. Мыслями казался где-то далеко и поэтому на торжественный вход внимания не обратил, да и саму Богдану не заметил.

– Хеллоу, – обиделась та.

– А, простите, – директор вскочил с места, и Богдана увидела, что руку он так и не вынул из кармана, – миссис?..

– Бекмен, – с удовольствием произнесла Богдана свою новую фамилию. Она нравилась ей гораздо больше предыдущей – Тыквянской, хотя злобные хейтеры шутили, что Тыквянская гораздо лучше.

– Садитесь, миссис Бекмен. – Директор махнул рукой в сторону кресла и вернулся на свое место. – Я бы хотел поговорить о пропусках вашей дочери, – Фрэнк решил приступить сразу к делу. Одного взгляда ему, проработавшему долгие годы в школе с детьми иммигрантов, хватило, чтобы понять – женщина плохо говорит по-английски, но в отличие от Нины, она не вызывала желания говорить с ней медленно и доходчиво.

– Вот из зыс? – выдала свою коронную фразу Богдана и широко улыбнулась, сверкнув белыми зубами.

Похоже, все было еще хуже, чем ему показалось вначале.

– Пропуски, – повторил он, – Кейт пропустила больше десяти дней, дозволенных законом, я сожалею, но я вынужден выписать вам штраф.

Богдана вздернула свежетатуированные брови, которые сегодня утром решила притушить немного тональным кремом. Теперь они смотрелись гусеницами, перепачканными пыльцой.

– Вот из зыс? – радостно засмеялась Богдана, а Фрэнк, с трудом сдерживая раздражение, поинтересовался:

– Где ваш муж, миссис Бекмен? Наверное, стоило и его пригласить.

– Хазбенд? – услышала знакомое слово его собеседница. – Ноу, хазбенд, я, тьфу черт, ай мазер.

– О’кей, – кивнул Синатра, чувствуя все нарастающее раздражение, в конце концов, это им надо, чтобы их дочь получила образование, а не ему, – миссис Бекмен, пропуски недопустимы, если они повторятся без уважительной причины, то мы вынуждены будем оставить Кейт на второй год. А пока что вам придется заплатить штраф.

– Кейт, а-ха-ха, – радостно рассмеялась Богдана, все-таки не удержавшись и выпятив грудь.

Фрэнк с трудом удержался, чтобы не закатить глаза.

– Я поговорю с вашим мужем, – решил он, снова вставая и давая понять, что аудиенция окончена.

– Хазбенд, ноу-ноу, – бурно запротестовала Богдана. Еще не хватало, чтобы Джордж узнал, что у Кати проблемы в школе. Вообще их выгонит, и как она вернется домой? Что хотел от нее этот мутный человек, она не понимала, но решила пойти на дружеский контакт и убедить, что не нужно впутывать в это мужа.

Когда-то давно мамуля читала книгу по психологии, кажется, и там говорилось, что нужно проявлять интерес к другим людям. С того дня Людмила Степановна не уставала повторять дочери – хватит трещать про себя, спроси что-нибудь про другого человека, ему будет приятно, и он почувствует к тебе симпатию.

– Рука, то есть, как это по-английски, тьфу, – Богдана подняла свою руку и затрясла ею в воздухе, одновременно показывая пальцем на спрятанную в кармане руку директора, – о’кей? Вот из зыс?

Фрэнк смотрел на дебелую женщину с обесцвеченными волосами, слишком откровенно одетую для посещения директора. Он никогда не осуждал. Наверное, ее муж именно так представляет мужское счастье. И, наверное, ему будет лучше, если его жена никогда не выучит английский. Тогда у них есть шанс сохранить брак, иначе своей непроходимой тупостью и эмоциональной глухотой она его непременно разрушит.