Я вернусь

Потом началась учебная часть с разведывательным батальоном дивизии. Нас учили помимо стрельбы и метания гранат управляться с ножом, главным оружием в разведке. Мы научились метать ножи, узнали, как финкой нанести удар точно в сердце, чтобы вражеский часовой и пикнуть не смог… Как ходить бесшумно, сигналы друг другу подавать, ползать, не оставляя следов.... Премудростей в разведке оказалось превеликое множество. Но учились прилежно, это не школа, тут экзамены немцы будут принимать, пулей отметки ставить.

Кормили нас, как на убой. На спецпайке все окрепли, подтянулись, зарумянились, мускулы проявились боевые. В свободное время ребята все больше шутили, баловались, дурачились друг над другом. Настроение у всех появилось, будто бы не на войне, а в студенческом общежитии находимся, на субботнике.

…Был у нас здоровый украинец по фамилии Корчагин. Косая сажень в плечах, руки, как лапы у медведя… А я был полный антипод Корчагина: маленький и тощий, один нос да жилы. По этой причине этот самый Корчагин мне житья не давал. Подойдет внезапно, схватит в охапку, как ребенка малого, поднимет к потолку, иной раз еще и подбросит раза три-четыре.

–– Эх ты, шпингалет! – Смеется, зараза! Ему смешно, а мне обидно. Но ведь с кулаками на такого не полезешь! Да и за что? За то, что шутки у человека дурацкие? Я лишь недовольно бурчал на его шалости и норовил увернуться, когда Корчагин ко мне подходил. Недолюбливал я его. Парни смеялись над нами и лишь саратовец Сидоров, моряк, прошедший сквозь ад обороны Севастополя и оставивший там почти всех своих товарищей, иногда журил Корчагина:

–– Да оставь ты парня в покое. Самого бы тебя эдак!

Так доучились мы до знаменательного дня, когда нашей дивизии вручили Боевое Красное знамя. Мы, надраили сапоги, выгладили мундиры в честь такого события. В честь торжества приехали какие-то генералы из штаба фронта. Был большой праздник, на котором вручили ордена и медали отличившимся разведчикам. Нам вручили новые гвардейские значки с Красным знаменем и обновили записи в красноармейских книжках. Мы стали красногвардейцами! Большей гордости я в своей жизни еще не испытывал.

Глава 18. Из последних сил

…Примерно через неделю нас собрали, посадили на поезд. Доехали мы до станции Филоново. Оказалось, что опоздали на пересадку, поэтому от станции пришлось топать пешком до самой Воронежской области, до следующего узла.

Холодно, уже зима наступает. Тяжело идти, а когда к вечеру снег повалил, вовсе плохо стало. Не идем, а еле ноги передвигаем. Снег глаза лепит, ветер подкашивает… Отстали мы от своих. Прилично эдак. Всю ночь шли, а не нагнали.

К утру только увидели своих. Отдельно от бойцов нас дожидался сам командир полка. Мы прибавили ходу. Комполка ругаться не стал, а только злобно рявкнул на нашего лейтенанта Сидорова: «Что же вы за разведчики, если в хвосте плететесь?!». Покраснел наш командир, глаза опустил, только слышно, как зубами заскрежетал. Обидно нам стало. Бегом побежали. Впереди всего полка, разведчицкий форс проявляли. Двое наших парней через какое-то время свалились от усталости и не поднялись. Их потом в полку подобрали, но назад в разведчики не попали, стали обычной полковой пехотой…

У меня разрывались легкие. Ноги сделались непослушными, тяжелыми, как будто бы чугунные сапоги надел. Глаза не разбирали дороги, а надо было бежать и бежать. Вперед и только вперед! Уставившись в спину бежавшему впереди меня бойцу, я лишь старался не потерять ее из виду. В голове пульсировала жилка, и казалось, что сейчас что-то там взорвется… Тяжелый, сырой и холодный воздух обжигал дыхательные пути. Вот-вот, казалось мне, я упаду и умру. Вдруг пристрелят – комполка уж больно сердитый был на нас! Только эта мысль гнала меня вперед, заставляя продолжать безумный марафон. Снежный ад! Другого слова для этого марш-броска подобрать невозможно.

Я не помню, как, но пришел конец и этой гонке. Мы пробежали большой луг, тяжело дыша, добрались до леса, а затем вышли к Дону, к станции. Привал! Какое счастье – просто остановиться! Какая услада – перевести дух! Мы дошли. После трудного пути нам, разведчикам, дали два дня на восстановление сил. Большую часть этого времени мы спали, пока ехали в поезде.

Глава 19. Трус

Передовая была совсем близко, как мы высадились из поезда. За эти два дня пехота прошла вперед и залегла за Доном, заняв оборону. На линии фронта шли ожесточенные бои, немцы пытались скинуть наши части обратно в Дон, наши сопротивлялись и расширяли плацдарм. Здесь и ожидало меня первое боевое задание в качестве разведчика.

Как только наша дивизия заняла место потрепанной в предыдущих боях, меня и того самого здоровенного украинца Корчагина вызвали в штаб полка и велели отправиться на передовую, к головному батальону, разведать обстановку, количество орудий и машин в зоне действия полка, какие построили немцы укрепленные точки, а потом вернуться с подробным докладом. Поиск предстояло провести тихо, только наблюдение, без вылазок за линию.