Я вернусь через тысячу лет. Книга 3

Впрочем, и он ведь — тоже. За три разлива совместной нашей жизни не упомню случая, когда он обманул бы. Не только меня, вообще кого-либо. И не представляю себе, как он, вождь, обманувший кого-то, мог бы остаться у купов вождём. Наверняка быстро слетел бы.

Прямолинейной и безупречной честностью купы напоминали мне скифов — такими, какими представлял их «малахитский» курс истории первобытного общества. Накрепко засели в памяти три чёткие формулы из учебника: «Скифу легче было умереть, чем обмануть. Скифы никогда не нарушали заключённого договора. Скифы прощали всё, кроме измены и коварства».

В то же время у Давида Ливингстона я читал про множество случаев, когда вожди полудиких африканских племён обманывали всех подряд — и своих, и чужих. Уровень первобытного общества и это допускал… А уж в обществе цивилизованном обман поднялся до уровня неотъемлемого свойства политики. В двадцатом веке редкий вождь не обманывал свой народ и вождей соседних народов. Любимая и несчастная Россия побила все рекорды в последнем девятилетии того века. Если вождь её в то время что-то обещал, все наверняка знали: сделано будет всё наоборот.

…Я размотал медную проволочку, вошёл в гостиницу. Узенькие двухкоечные номера чем-то напоминали космические «пеналы» на «Рите-3». Та же планировка, тот же крохотный санузел… Только прозрачное окно в белый свет вместо телеэкрана, да неумолчный шум прибоя под ногами…

Все постели были аккуратно застелены свежим бельём. Каждая уходящая смена увозила с собою всё грязное и стелила чистое для следующей смены. Кто угадает, какой войдёт она сюда после морского путешествия? Может, и не до хлопотного устройства будет? Пусть уж ждёт всё готовое!

Вот в этом номере с левой стороны коридора ночевали мы вместе с Лу-у. И я сладко спал под рокот прибоя, а она смотрела в окно на незнакомое тёмное море с близкими белыми барашками волн, и побаивалась его.

Ей вообще часто бывает страшно, даже рядом со мною. Она верит в могущество своих лесных богов и точно знает, что у меня с ними контакта нет. И, значит, от них я не защита. И когда вспоминает об этом, уткнётся в моё плечо и молчит. И надо чем-то её отвлечь, успокоить или рассмешить. Как ребёнка!

Да она и есть ребёнок.

Что ждёт меня, когда встречу на причале Розиту? Впервые после нашего разрыва встретимся мы вне Города и его суровых условностей. В Городе всё уже сложилось, всё предсказуемо, и хоть внешне — спокойно.

А как сложится здесь? Особенно когда полетим в племя ори? Вдвоём! Не означает ли сам этот вопрос того, что зависеть всё будет не от меня, а от неё?

11. Неожиданная вечеря

Я уже открыл дверку машины, когда на севере вынырнул из-за низкой лиловой тучки бесшумный вертолёт и по прямой направился к посадочной площадке.

Вот неожиданность! Кто же это?

Строительная бригада давно отправилась на Центральный материк. Если уж и постели в гостинице сменила… Из зоны будущей обогатительной фабрики и рудника на севере никто сюда по прямой не летал. Нужды не возникало. Все грузопотоки были завязаны на порт Чанда. А из порта Вано близ Нефти забирали только пассажиров. И только на северную стройку. Оттуда сюда ничего не возили. Как и отсюда туда.

Кто же пожаловал? И зачем?

Я решил подождать и присел на ступеньки вертолётной лесенки. Невежливо подниматься в воздух, когда кто-то идёт в гости.

Минут через пять вертолёт приземлился в противоположном углу площадки, из него одним прыжком выскочил Милован Косович, помог выйти своей миниатюрной Сандрине, и, обнявшись, они двинули ко мне.

— Просто повезло, что мы тебя застали! — сказал Милован, пожав мою руку. — Редкая удача! Ты тут мелькаешь, как ясное солнышко в ненастный день.

— Такая жизнь! — Я пожал плечами.

— Какая? — Сандрина с усмешкой наклонила голову к плечу. Щёки, лоб и уши её пылали, кожа на руках и на шее была ярко-красная. Видно, славно обгорела на здешнем солнышке. И лишь вокруг больших широко распахнутых зелёных глаз оставались светлые круги — след от тёмных очков.

На Миловане же я не заметил никаких следов солнечного ожога. Наверное, из-за природной смуглости.

— Бешеная жизнь, Сандриночка! — с удовольствием пожаловался я. — И поплакаться некому. Племён вокруг много, в каждом что-нибудь да случается, а я, как говорится, один… Далеко вы летали?

— Заливчик тут есть! — Милован показал на север. — Круглый, как блюдце. Мы его так и назвали — Блюдце. У тебя для него другого прозвища не имеется?

— Принимаю ваше! Видел я его с высоты. Подумалось, что такую идеальную форму мог образовать только метеорит. Там хорошо?

— Там прекрасно! — с горячностью уточнила Сандрина. — Я сделала массу снимков. Получится целая выставка! Ты можешь хоть немножко задержаться? Пойдём в гостиницу, попьём тайпы, я покажу тебе то, что отпечаталось. Пробные!

— Только недолго, ребята! — попросил я. — До темноты надо быть дома. Пеленгатор я там не включил. Не думал задерживаться… Кстати, Ваня, робота эс-семнадцать я тебе починил…

«Ваней» мы называли Косовича в «Малахите».

— Прекрасно! — отозвался Милован. — Я на тебя надеялся. Лишних роботов тут нет.