Я вернусь (СИ)

Огромные ледяные горы, раскинувшиеся вокруг, давили на нервы. Тиберий по-прежнему не мог отделаться от мысли, что там, на заснеженных острых вершинах, кто-то следит за экспедицией. Но сколько бы он не всматривался вдаль, на таком расстоянии и при такой плохой видимости ничего нельзя было разглядеть. Высота гор казалась колоссальной. Оставалось только догадываться, кто, когда и зачем создал это страшное каменное великолепие.

Из-за стремительно несущихся чернильных облаков время от времени выглядывала луна, но её холодного бледного света было недостаточно, чтобы люди могли уверенно продвигаться к павшему дагулу, поэтому Тиберий приказал зажечь масло. И теперь пляшущие огоньки в бронзовых чашах слабо покачивались на специальных костяных подставках с левой и правой сторон саней.

Бегунки королевского прокуратора и кудбириона тащили трое солдат — палангаи Авкт, Кастул и Мардарий. Ловко управляясь с лыжными палками, они шли уверенно и быстро. И не скажешь, что за теплыми одеждами прячутся худые и изможденные переходом воины. Тиберию было их немного жаль: сам он с трудом представлял, как бы смог тащить бегунки. Возраст уже не тот… Да и сытая теплая жизнь в замке дает о себе знать.

«Мы дойдем. У нас получится. Должно получиться…»

— Думаешь, он живой? — едва слышно спросил кудбирион, накинув на себя еще одну толстую шкуру дагена.

— Дагул?

— Да.

— Надеюсь на это. — Губы едва слушались из-за холода.

— Когда боги там, в небесах, они кажутся невероятно прекрасными, — сказал Немерий. — Помню, один астроном позволил мне взглянуть в эту их огромную металлическую штуку с линзами…

— Телескоп, — подсказал королевский прокуратор.

— Да-да, в телескоп. Как же я тогда поразился красоте дагулов. Понимаешь? Их чешуя переливалась красными и зелеными цветами… И я все не мог понять, как же они висели в пустоте? Этот вопрос долгое время мучил меня… А сейчас, глядя на поверженного Сира, я вижу… просто огромную тушу. Наверное, боги покарают меня за эти слова.

Тиберий кивнул, но ничего не сказал. Кудбирион озвучил его мысли. В старом ящере не чувствовалась искра жизни. И чем ближе сани подходили к дагулу, тем отчетливее это становилось понятно. Прокуратор буквально молился, чтобы Сир, как в древних сказаниях, раскрыл безгубую пасть и исторг натужный рев, от которого дрогнет земля. Чтобы порванные крылья сложились на могучем теле, а не безжизненно трепыхались под порывами ветра. Чтобы огромные, идеально круглые глаза засияли божественном светом.

Наверняка все палангаи хотели видеть в павшем боге угрюмую мощь и беспощадность.

Поежившись от холода, Тиберий натянул теплую куртку чуть ли не на голову, предпочитая вдыхать собственный кислый запах пота, а не студеный воздух. Согреться не получалось. Кожаные штаны на морозе задубели и при каждом движении противно скрипели. Ощущаешь себя словно в ледяном коконе.

— Надо выпить еще настойки, — пробурчал кудбирион.

В нескольких эмиолиусах от лапы дагула из снега вырвался луч фиолетового света.

— Смотрите! — закричал палангай, запряженный в сани королевского прокуратора.

Воины остановились. Тиберий резко вскочил, наблюдая за тем, как то тут то там на снежном поле возникали идеально круглые дыры, из которых выбивалось лиловое сияние.

«Что происходит?»

Долгую звенящую тишину разорвали страшные нечеловеческие крики. В свете фиолетовых лучей ледяная пустыня в одно мгновение преобразилось: привычные каменные гряды, сугробы и снег приобрели мистический и пугающий вид. Весь мир наполнился кривыми тенями.

Не теряя времени напрасно, палангаи освобождались от ремней, связывающих их с санями, и вытаскивали из ножен короткие мечи. Воздух наполнился криками, лязгом и хрипами. Тиберий же не мог себя заставить подняться, крепко сжимал костяные ручки бегунков и пялился на бьющие из земли в самую черноту небес лучи. Он услышал в голове, как ожили сотни голосов — стариков, детей, мужчин и женщин. Кто-то умолял убегать, ибо кара богов настигнет его. Кто-то просил окунуться в лиловое пламя. Кто-то призывал сражаться до конца.

Сжимая челюсти до боли, Тиберий поднялся. Тысячи невидимых острых иголочек вонзились в виски. Скинув маску на снег, он наконец высвободил длинный меч из ножен. Белые искры заплясали на остром, как бритва, лезвии.

Между тем, в фиолетовом пламени, из которого в невероятных количествах вылетали колкие звездочки, показался гигантский темный силуэт. Снег вокруг дыры зашипел, и из луча, извиваясь, вылезло бесформенное существо. Оно лишь отдаленно напоминало человека: десятки щупалец, пульсирующих толстыми венами, обвивали мускулистый торс, из плеч торчали шипы. Но больше всего внимание привлекала голова чудища — непропорционально огромная, шишковатая. Широко открытые, немигающие бельма неотрывно следили за людьми. В этих двух стылых лужицах, отражались звезды из лилового пламени.